Соленая тропа
Шрифт:
– Значит, мы тут не одни такие. Видел их снаряжение? Наверняка они идут до самого конца.
Мот смотрел, как они уходят. Я знала, о чем он думает: о том, что когда-то и сам был таким.
– Наверняка сейчас идут в Комб-Мартин, чтобы успеть в паб до закрытия.
– Не вздумай напоминать мне про пиво, у нас воды-то осталось только чтобы утром выпить чаю.
Вниз, вниз, вниз по холму мы спустились в Комб-Мартин, хорошенькую девонскую деревушку на пляже. Путеводитель утверждает, что в Комб-Мартине находится самая длинная деревенская улица во всей стране: она
– Мот, иди поговори с ними, тебя всегда любили старушки.
– Вот это сейчас прозвучало очень сомнительно.
Мы оставили рюкзаки за дверью.
– Дамы, не поможете ли вы нам? Мы разыскиваем банкомат, но нам катастрофически не везет. Не подскажете, куда нам лучше податься?
Дамы хихикали и подталкивали друг друга локотками.
– Разумеется, с удовольствием. Дойдите до продуктового магазина по левую сторону улицы. Они помогут вам снять деньги с карточки, мистер Армитидж, но они не ждали вас так рано.
– Простите, но я не мистер Армитидж.
Дамы переглянулись с заговорщическим видом.
– Разумеется нет, всё в порядке, это наш маленький секрет, мы никому ни слова.
Уже на улице Мот с недоумением обернулся на старушек, махавших ему вслед. Мы взвалили рюкзаки на плечи и ушли.
С продуктами в рюкзаках, двадцатью пятью фунтами в кошельке и кульками жареной картошки в руках мы сидели на пляже, откинувшись на камни. Был жаркий полдень, и нос у меня напрочь обгорел. Этот день почти не отличался от любого обычного дня на пляже – в Уэльсе мы жили недалеко от побережья и частенько катались на море. Долгие дни, извалявшиеся в песке дети, надувные лодки, бутерброды, песочные замки. Наши дети росли, свободно гуляя по лесу, горам и пляжу. Прошло уже несколько лет, как они уехали из дома, но песок под ногами каждый раз напоминал мне о горечи этой потери. Придется мне с этим смириться, иначе лето нам предстоит совершенно невозможное.
По пляжу бежал маленький мальчик с ведерком воды, чтобы вылить его в ров вокруг песочного замка. Сестра схватила ведерко за ручку, чтобы самой выплеснуть воду. Из ниоткуда появился их отец, оттащил мальчика и шлепнул его.
– Я же тебе говорил, не ссорься с сестрой!
Мальчик вывернулся из его рук и спрятался за камнем. Мать поднялась с места.
– Обязательно было это делать?
– Надо было его проучить, – злой отец, который учит сына быть злым ребенком. Почему-то на пляже в людях ярче проявляются как лучшие, так и худшие качества.
– Я хотел было предложить искупаться, но думаю нам пора двигать дальше, – Мот поднялся на ноги и отряхнул с рюкзака пыль.
– Да, пора идти, мистер Армитидж.
Мы тащились по крутым склонам то вверх, то вниз, а день становился все жарче. С новыми запасами продовольствия рюкзак заметно потяжелел, и я с трудом волочила ноги по пыльной дороге, следуя за Мотом, который тоже, казалось, едва передвигался. Жара становилась невыносимой.
Внезапно прямо перед нами из марева, словно оазис, вырос платный кемпинг. Тропа шла напрямую через него.
– Как думаешь, может, узнаем, почем тут места? Мы могли бы просто отдохнуть, а не разыскивать вечером место для привала, и к тому же принять душ, – выражение лица Мота говорило «я не прошу, я умоляю».
– Спросить можно.
Стоянка кишмя кишела семьями, детьми, велосипедами, пожилыми парами и собаками – собак было особенно много.
– Пятнадцать фунтов за палатку.
– Пятнадцать фунтов? У нас совсем маленькая палатка, мы можем приткнуться где-нибудь в уголке.
– Пятнадцать фунтов за палатку любого размера.
– Но у нас и машины-то нет, мы пешком с рюкзаками идем по тропе.
– А, так бы и сказали! – Служитель указал на объявление у двери. – С пеших туристов пять фунтов за человека.
Десять фунтов. Еды у нас хватало почти на неделю. Мот сидел на пластиковом стуле, утирая пот с лица грязной синей банданой.
– Ладно, только одну ночь.
В душе была горячая вода, сколько хочешь, без ограничений. Под ее струями я расслабилась – может, устала, а может, на секунду утратила над собой контроль, но я все плакала и плакала. Я всхлипывала, а льющаяся вода смывала с меня старую кожу вместе с потом, разочарованием, печалями, потерями, страхами. Только один слой. Полностью отдаться жалости к себе у меня не было возможности.
Как смогла, я вытерлась тоненьким быстросохнущим полотенцем и раскрыла крошечную косметичку в поисках зубной щетки. На землю выпали тюбик зубной пасты, резинка для волос и тампон. Тампон? Я с удивлением подняла его. Я взяла с собой несколько штук, рассчитывая, что скоро они мне понадобятся, но тут меня осенило: в суматохе последнего времени я даже не заметила, что вот уже три месяца, как мне не требовались тампоны. Просто отлично. Как себя вести при наступлении менопаузы: оказаться на улице и отправиться в пеший поход длиной шестьсот тридцать миль с рюкзаком на спине. Великолепно. Зато физических упражнений с утяжелением предостаточно: как минимум, об остеопорозе волноваться не придется.
Кемпинг мы покинули чистыми и отдохнувшими, но дорога на Илфракомб петляла и извивалась бесконечными подъемами и спусками, и очень скоро мы оказались такими же грязными и усталыми, как накануне. Стоял разгар туристического сезона, и городок был полон детских колясок и ходунков. Запах еды был просто пыткой – на каждом углу стояла кафешка, но после ночевки на платной стоянке мы могли на них только любоваться. Мимо прошла пожилая пара в соломенных шляпах и со спаниелем на поводке, громко негодуя.
– Сколько лет мы сюда приезжаем, и ничего более ужасного я еще не видела. Это просто возмутительно.
У самой воды столпились люди, щелкая фотоаппаратами. Есть свои плюсы в том, чтобы не готовиться к путешествию заранее, не читать ничего о тех местах, в которые попадаешь: тебе всегда есть чему удивиться.
– Ни фига себе, какая огромная штуковина.
Здоровенная статуя из бронзы и стали возвышалась на двадцать метров над землей, нависая над гаванью. Очередные старички с негодованием отошли прочь, щелкая языками и качая головами. Мот поднял с земли листовку, кем-то брошенную в суматохе.