Соленые часы
Шрифт:
Я уже знал, что вижу ее в последний раз.
Работа такая – все знать…
Щекотно в голове, даже не успеваю толком прислушаться к себе, выворачиваю руль – левее, левее, делаю крюк, еще сам не знаю, зачем. То есть, как это – не знаю, что-то с треском и грохотом падает сзади, Ириска оборачивается.
– Прикинь, газелька под асфальт провалилась…
– Ага, знаю… еще прошлой весной под асфальтом там размыло все…
– А ты откуда знаешь?
– А работа такая, все знать…
Ириска улыбается – улыбайся, недолго тебе осталось.
Торможу – за секунду до того, как из-за угла со звоном и грохотом вылетает трамвай.
Работа у меня такая – все знать.
Работа такая… тогда тоже на работу ссылался, когда спешно вышел из офиса, мистер Дженкинс еще вылавливал меня по коридорам, постойте, я хотел пригласить вас на лэнч, а контракт, а договор, а… Ссылался на какие-то неотложные дела, бедный Дженкинс подумал, что я потихоньку перетасовался к конкурентам… пусть думает, недолго ему тогда оставалось думать, я тогда думал о другом, как бы побыстрее выбраться из Всемирного Торгового Центра…
Работа у меня такая – все знать.
Я-то свою работу знаю…
– Учишься? – спрашиваю Ириску, как будто сам не знаю.
– Ага, на менеджера по кадрам.
Киваю. Все знаю. Что ничего ты не учишься, и не училась никогда, приехала поступать, провалилась с треском, матери до сих пор пишешь в е-мейлах, как сдаешь зачеты, экзамены, сколько вам задают, просто ужас… Знаю, и как ты вчера сидела на кассе, и тебе померещилось, что в толпе знакомое пальто, пальто твоей матери, ты чуть не сорвалась с места, не кинулась вон с кассы…
Все знаю…
И как пройдешь мимо подпоясанного человека – тоже знаю.
Работа такая – все знать…
Да что у тебя за работа, вечно как соберемся, так у тебя работа, говорили мне мудрейшие из мудрых, когда я собирал свои пожитки, что не сидится тебе на месте, говорили мне, когда я собирался в дальний путь. Что манит тебя в далекие страны, где дикари правят дикарями, где ты еще найдешь остров столь великий и прекрасный, как наш? Если ты покинул родимый дом в поисках мудрости, если ты скитался по свету, чтобы учиться наукам, где еще найдешь ты столько мудрости, как в нашем государстве? Я не знал, что им ответить, все ссылался на какую-то работу, на какие-то дела-дела-дела, а сам думал, как бы побыстрее сбежать с острова. Кажется, атланты обиделись, на прощание поклонились мне так сдержано, что я готов был сквозь землю провалиться…
Куда денешься…
Работа такая – все знать…
– Спасибо большое… с меня сколько?
Смотрю на нее, хочется сказать – нисколько, спохватываюсь:
– Двести.
00:15
Все равно уже, на что тебе теперь деньги…
Выходит – смотрю, как идет к бизнес-дому, переступает каблучками, вижу его, идущего чуть сбоку, не вижу на нем пояс, но знаю, что он есть, вижу, что будет потом, грохот, звон разбитого стекла, кровавые кусочки внутренностей – на стенах…
Включаю зажигание…
00:01
Бегу из машины – в сияющий холл, хватаю за шиворот – его, волоку по ступенькам…
– Ты че, мужик, охренел?
00:00
– Ну что сказать, жизнь-то вы предпоследнюю потратили…
Худое лицо врача наклоняется надо мной, узнаю одного из наших, который все знает.
– Потратил, – соглашаюсь я.
– На кой черт вы туда поперлись-то вообще? Не знали, что ли, что там случится, что там этот… с поясом…
– Знал.
– Или что погибнете, не знали?
– Тоже знал.
– Тогда какого вы туда ломанулись?
– Эту… девчонку спасать.
– Чего ради вам девчонка эта далась, спрашивается?
– Не… не знаю.
Пописываю заявление, кладу на стол, вроде, ничего не забыл, выхожу в темную улицу. Я знаю, она ждет меня на перекрестке, в свете фонарей. Ухожу – в ночь, в свет фонарей, а что мне еще остается, если сказал – не знаю…
Работа такая.
Все знать.
Некруглая дата
Свечи… торт… что там еще… вино… Вспомнить бы еще, какие свечи, свечи накаливания или свечи зажигания в машине…
А что вы хотите, я в таком возрасте, что не помню уже, как оно бывает, когда день рождения… Бывает что-то, как-то, и черт его пойми – как…
Открытки… нет, открытки не я должен делать, это мне кто-то должен прислать. Что-то не замечаю. А что я хотел, возраст такой… Я уже сам про себя забыл, еще хочу, чтобы другие про меня помнили…
Музыка… какая к чертям собачьим у меня музыка, разве что – небесных сфер.
Что еще… елка… нет, елка, это на какой-то другой день надо, на первое мая, что ли… Да не умею я эти дни рождения справлять, лучше бы и правда – замял…
Гости. А да, гости. Это с которых и открытки, и торт, а с меня елка и музыка, то есть вру, музыка, это на первое мая… а елка… на второе.
Смотрю на телефон, перебираю номера, кого-то нужно позвать, знать бы еще – кого, кто тут есть… кредитор… вот кого меньше всего хочу видеть, это кредитора…
– Молодой человек, вы ко мне третий раз обращаетесь, а первые два когда отдавать будем? – сухонький старичишко недобро косится на меня.
М-м-м…
– Вот тебе и эм-эм-эм… – старичишко скалит гнилые зубы, распахивает дверь, – всего хорошего, будьте здоровы… живите богато.
Какое тут богато… Вот тебе и доверительные кредиты после беседы… Смотрю на старичишку, нет, быть того не может, не можешь ты меня сейчас за дверь выставить, ну не можешь, есть у тебя какой-то козырь, какой-то запасной вариант, есть…