Соленый ветер
Шрифт:
Я прошел мимо гигантского колокола, обнял колонны древней базилики, облитые медью заходящего солнца. Поклонившись, миновал дверной проем в разрушенной стене, с причудливой кладкой.
Лестница, которая помнила еще шорох эллинских туник и оттиски римских сандалий привела меня к морю. Гладкие голыши качались в белой пене прибоя.
Неподалеку от берега скалистый утес погружался в сумерки и вскоре совсем в них исчез. Сухие стволы держидерева цеплялись за уступы в щебенчатой земле. Пахло нагретым камнем и сочной листвой тиса.
Я вошел по пояс в теплую, но свежую воду. Рядом со мной на волнах плавали отражения звезд.
Смыв с себя пыль долгого дневного перехода, я уселся на травянистом обрыве. В гуще ночи, внизу рокотали волны. Долетал запах мокрых ракушек. Белыми клочьями летела пена на мокрый гравий. Потемневшее море подернулось мелкой рябью.
Задремавшие усатые колосья шуршали между моих ног, среди белой травы алел багульник, чуть покачиваясь, издавая тонкий аромат. И над всем побережьем стояло благоговейное молчание.
С моря стали наползать облака. Засвежело, стало легче дышать. Вдруг по краю неба рассыпались белые трещины молний, эхом аукнулся вдалеке гром. Но дождя не было, черная туча шла стороной. Тихую задумчивость и грусть навевал облачный, серый вечер.
Согретая за день земля дышала влажным теплом, запахом прошлогоднего бурьяна и ароматом молодой зелени. Под синей фатой надвигающейся ночи древние руины приобрели сказочно волнующий вид. Как бальзам струился вечер. И было легко.
Развалины на скалах. Серые стены с жёлтыми выступами и малахитом лишайника. Не всегда можно угадать, где кончается древняя кладка и начинается первозданная порода ракушечника и песчаника. Под ногами шуршат перламутровые осколки мидий, мелкие обломки черепков, обточенные тысячелетними волнами голыши.
Среди стен Херсонеса до сих пор находят уникальные вещи, которые произвели на свет мастера задолго до нашей эры. Древние светильники с гербом города Ольвии, который построили выходцы из Милета перебравшиеся на берег Черного моря и назвавшие это место – раем. На покрытой патиной меди распростер крылья орел, парящий над дельфинами. Бронзовые, свинцовые и золотые монеты. Их привозили из метрополии. На древней чеканке названия исчезнувших городов: Неаполис, Ольвия, Пантикопея, Родос, Фанагория. Мраморные статуи. Белый камень с изображением кривого виноградного ножа, как утверждает легенда – памятник рабу.
Когда-то Херсонес был форпостом древней Эллады на дальних берегах. И Черное море называлось Русским или Понтом Эвксинским, что значит – Гостеприимное море. А Крым именовался Киммерией.
Херсонес вел торговлю со всем античным миром. Но однажды великая языческая культура была сметена ураганом варварства. Здесь воцарился мрак христианства.
Среди верхнего слоя раскопок, однажды нашли мраморную голову юноши. Очевидно, творение великого мастера жившего до нашей эры. Она была покрыта коростой окаменелой пыли. Кто-то из диких обитателей времен Византии, какой-то христианин, замуровал ее в стену своей халупы вместо строительного камня.
При виде этой обезображенной головы невольно вспомнишь о бесчеловечном, разрушительном давлении христианства, о серости и тупости, которые пришли на смену солнечным культам древности. Но прошлое не кануло в Лету. Ибо культура – есть память.
Когда слух привык к тишине, я начал различать ворчание воды в подводных пещерах. Море словно бормотало во сне. Я вспомнил, как однажды еще мальчишкой сидел здесь в конце лета. Тогда я заметил то, что заставило меня приподняться и встать в полный рост на темном берегу. Это явление я видел впервые, хотя и много читал о нем.
Дело в том, что на море не бывает осени. Весной блеск и звенящий поток ликующих звуков охватывает весь залитый солнцем простор. Яркий ковер свежих красок, полон сказочных образов и соцветий. Расстилается всходами зеленая долина. И по ней словно разбрызган пестрый узор: пурпур, золото, бирюза, алый бархат, среди сизых пучков густо пахнущей полыни. Ветерок вздыхает над степью. И стелется над кустами чертополоха золотистая пыль, алмазными гранями сверкая на солнце. В оглушающей тиши только жаворонки за черной пашней рассыпают заливистые трели. И плывет теплое марево над волнистой ширью трав, над редкими в кронах садов крышами, среди далекого и вольного простора. Молодая весна, весна родины, привычная и знакомая, вдруг открывается в этот миг перед человеком в новой, невиданной красе.
В апреле солнце поднимается с каждым днем все выше над морскими просторами. На берегах расцветает миндаль и акация. Верхний слой воды нагревается. В нем стремительно разрастется бурная жизнь. Это размножается планктон. Каждую весну море заполняют диатомеи – микроскопические водоросли. И тогда море приобретает сказочный оттенок, словно набросив волшебный, сияющий шлейф. Оно словно светится изнутри неоновым блеском. Только это свечение – живое и теплое, как голубой огонь, сияющий под покровом волн. Это первозданный свет творения, который исходит из колыбели жизни – мирового океана. Когда-то космические силы, используя температуру и давление, создали в природной лаборатории теплых глубин, новые виды, вдохнули жизнь, а затем и разум в обитателей этой планеты.
Наступает лето. Морская толща плохо проводит тепло. Нагретая вода лежит сверху слоем на пластах холодных и темных глубин. И эти слои не перемешиваются. Все может изменить только могучий шторм. Но летом их почти не бывает. Только осенью море быстро охлаждается. Бури перемешивают воду. И море сверху донизу приобретает одинаковую температуру. Вода насыщается солью, и наступает новый расцвет диатомей и планктона – вторая морская весна. В конце лета море опять цветет.
В эти месяцы с сентября по октябрь вода становится темно-зеленого цвета, и только песчаные отмели, где водорослям не за что укорениться, белеют островками под светлыми волнами. Заросли поднимаются со дна, и все побережья завалены гниющей, морской травой. Так и происходит здесь смена времен года: зима, весна, лето, а потом вторая весна и снова зима.
После второй весны приходит черноморская зима. Серые, холодные волны штормов бьют о берег. Водоросли увядают и глубины замирают в безжизненном сне. Черноморская рыба: скумбрия, макрель, чирус уходит в теплое Средиземное море. Планктон умирает, и море превращается в хранилище ледяной воды. Норд-ост, или если сказать более экзотично – бора устраивает страшные ураганы по всему Черному морю. Разрушительная сила этого ветра так велика, что он может вырывать с корнями деревья, переворачивать многотонные грузовики, ломать стены и опрокидывать на землю людей. Над прибоем стелятся туманы. Снег ложится и тает на волнах. Жизнь замирает по всему побережью в ожидании лета.