Солис
Шрифт:
Мы молчали. Тишину нарушали только размеренный гул двигателя, шум обогревателя, нервная песенка стеклоочистителей «тик-так». Ани ушла глубоко в себя. Меня же немного потряхивало от волнения: совсем скоро я перешагну порог родительского дома. В кармане пальто завибрировал мобильник. Чтобы достать телефон, пришлось повозиться, на дисплее мигало сообщение от Тёмы:
«Солнце, пожалуйста, будь аккуратнее в дороге!»
Улыбнулась непроизвольно, вот ведь экстрасенс. Зависла на мгновение, придумывая ответ, но машина неожиданно резко и сильно вздрогнула, непослушно завиляла. Телефон выскользнул из рук. Как в замедленной сьёмке,
Удар. Сработала моя подушка безопасности, она припечатала тело к креслу. Сознание же, словно пугливая птичка, упорхнуло прочь из хрупкой оболочки. Прощальная картинка: масса искорёженного металла острыми беспощадными ножами впивается в хрупкое тело Ани. Последний перед бесконечностью небытия момент.
Заблестели разноцветные мушки. Мой разум отчаянно пытался ухватиться за рассыпающуюся реальность. Я не могла вдохнуть, тело перестало мне принадлежать. Пространство вокруг резко поменяло цветопередачу, оно сияло и ослепляло. Закрыла глаза: я часть потока, свет наполняет меня, каждую мою молекулу, чувствую, как что-то рядом со мной борется с вязкой смолистой тьмой. Чувствую боль, не собственную, другой души. Я воин. Я ищу раненую душу.
Стремительный рывок, и я открываю глаза в новой реальности. Я вижу душу. Она как решето, тёмные занозы не оставили на ней живого места. Её чистый свет безнадёжно угасал. Но теперь я знаю, куда бежать. Попыталась подняться, но дурацкие переломанные ноги не слушались: они пудовыми оковами удерживали меня на месте. От пронзительной боли с моих губ сорвался крик, иступленный вой. Заставила себя сконцентрироваться, нужно всего лишь сделать пару шагов. Ещё один рывок, и мне удалось встать. Душа слишком быстро удалялась, а мне было жизненно необходимо её поймать. Я звала её.
Здесь почти не ощущалось потока, только слабенькие оборванные нити-паутинки. Никогда раньше не видела, чтобы поток ослабевал настолько. Попыталась ухватиться за тлеющую паутинку, но она тут же исчезла. Подняла взгляд и не поверила глазам: это душа, она блокирует поток. Я узнала душу, которую мне нужно спасти, – это Амаре, воин-страж. Ани – это Амаре.
Закричала изо всех сил:
– Анита! Ани! Я здесь! Ты чувствуешь меня? Ани?
– Спаси его! Ищи алую… – произнесла сестрёнка одними губами.
Огромная чёрная дыра в груди воина не дала закончить фразу. Пространство вокруг разорвали обжигающие антрацитовые молнии. Я вновь ухватила слабую нить потока и метнулась к Ани. Я успею. Я должна успеть. Мои пальцы едва коснулись её тающей ладони, Анита рассыпалась словно пепел.
Я, исчерпав все свои жизненные ресурсы, упала, уже не сопротивляясь волне боли, уносящей сознание.
Глава 5.
Я тщетно пыталась проснуться, потерявшись во времени и пространстве, точно микроскопическая пылинка. Раз за разом, словно выныривая из-под толщи воды и не в силах побороть сокрушительные волны, я проваливалась обратно в бездну. Разлепить глаза никак не получалось, поэтому в какой-то момент даже испугалась, а были ли у меня эти самые глаза.
Иногда гудящим эхом доносились приглушённые обрывки
Очередная попытка ухватиться за окружающий меня мир подарила расплывчатую мутную картинку – силуэты в светлых одеждах. Попыталась сфокусироваться, понять, что происходит вокруг, но это снова лишило меня сил. Кто-то прикоснулся к моей голове, а я мгновенно заснула.
Сон. Теперь точно знаю, что сплю. Я в своей крохотной уютной берлоге в Ярославле. Одна. Вокруг полная тишина, даже настенные часы и те замерли. Прохожу из спальни в кухню, но и здесь никаких звуков: ни привычного ворчания холодильника, ни весёлых песен водопроводных труб. Где-то глубоко в груди появляется и стремительно прорастает чувство необъяснимого страха. Пячусь к входной двери, впечатление, что стены сжимаются. Нащупав ручку, без промедления выскакиваю на лестничную клетку, бегом спускаюсь по ступенькам и выхожу на улицу. У подъезда ни одной живой души, мёртвая тишина и здесь. Сделала несколько стремительных шагов к знакомой дорожке, через сквер, что ведёт прямиком к университету. Мне не встречаются даже птицы. Я останавливаюсь, оборачиваюсь и вижу, как весь мой дом поглощает чёрная дыра. А прямо передо мной стоит Влад, в его глазах бездонная, беспросветная тьма.
В этот раз просыпаться оказалось легче. Боль стихла. Открыла глаза и, повертев головой из стороны в сторону, наспех огляделась. Я находилась в большой очень светлой комнате, судя по всему, лежала на больничной кушетке. Справа от моей постели имелось огромное, от пола до самого потолка, окно. Стены были выложены крупными панелями из гладкого белого мрамора. У противоположной стены ровной шеренгой выстроились шкафчики с матовыми стеклянными дверцами, как в кабинете у папы. В углу скромно спрятался длинный узкий стол с расставленными на нём колбочками и пробирками. Это место мне абсолютно точно знакомо, но сознание, как после попойки, было спутано. Я не могла вспомнить, как и почему здесь очутилась.
Рассмотрела свои руки и, к удивлению, обнаружила, что джинсы и мой любимый вязаный свитер, в которые я облачилась в дорогу, исчезли. Вместо них на мне был надет светло-серый, напоминающий термобельё, костюм из очень плотной, но весьма эластичной ткани, словно вторая кожа.
Вдруг что-то изменилось, и я какими-то новыми рецепторами, буквально всей поверхностью кожи, ощутила рядом чьё-то присутствие:
– Где…я? – просипела почти жалобно.
Горло не слушалось, и мне удалось произнести лишь какие-то скрипяще-клокочущие звуки.
– Ты в башне целителей, Солис. Теперь ты дома! – ответил мне такой родной голос.
Я старалась разглядеть гостя, но зрение отказывалось фокусироваться на единственной точке, картина то двоилась, то троилась.
– Машина… Ани? – вновь подала голос я.
– Солис, всё позади. Ты скоро наберёшься сил и вспомнишь всё! – голос произнёс это так тихо, что остатки моего разума начали сомневаться в подлинности услышанного.
Медленно, горячей лавиной прорисовывалось сознание. Боль в груди усилилась, внезапно пронзила насквозь. Стало трудно дышать. Я попыталась расправить лёгкие и сделать вдох, но не смогла.