Солис
Шрифт:
«Амаре больше нет! Она была частичкой души, маяком стража Лекса! Предназначение Ам было предопределено ещё до её рождения. Часть души первого воина растворилась во тьме! Он погиб?»
От нахлынувшего внезапно ужаса я закрыла рот руками, инстинктивный человеческий жест.
– Солис, он жив, – поспешила успокоить меня Луче. – Пока жив. Но там, на Земле, он в опасности. Душа Лекса ранена, сильно, можно сказать, разодрана. За ним будут охотиться, ведь он страж, а чтобы обрывать нити потока, маяк уже не нужен. Ему и в одиночку хватит сил. Раненая душа
– Я, кажется, знаю, где найти его. Я должна немедленно вернуться в оболочку! Лекс – это мой брат Влад! – я мерила нервными нетвердыми шагами комнату.
– Солис, послушай, – остановила меня Лучеат, поймав за плечо, – не просто найти, его нужно исцелить! Тьма уже запустила в него свои когти, иначе он бы не допустил гибели Ам! Я не знаю, как долго продержится твоя оболочка. Там, на Земле, мы очень ослаблены. Попытка исцелить его может стоить тебе жизни. Ты растворишься, Сол!
Я вздрогнула от этих слов. Страшно ли мне? Очень. Жуть как страшно. Вчера я была обычной студенткой физфака, корпела над дипломом, влачила жалкое существование, а теперь я так искренне надеюсь, что всего лишь сошла с ума и всё, что происходит, игра моего воображения.
В тот миг, когда хрупкое тело Ани смял железный пресс, когда она, словно пепел, рассыпалась в моих руках, в сердце ноющей иглой засела тревога. И пусть сейчас всё человеческое во мне трясётся, как тощий заяц под кустом, но это же человеческое всеми возможными способами отчаянно пытается защитить своих любимых, свою семью. А Влад – мой брат. Посмотрела наставнице прямо в глаза, без тени сомнения:
– Я справлюсь, Луче! Я воин-искатель и всегда нахожусь там, где есть раненая душа. Моё предназначение – возвращать души в поток!
Взгляд Лучеат наполнился теплом и щемящей сердце грустью:
– Я учила тебя сражаться до конца. Траектория может сложиться так, что поток Земли угаснет, а без него мы перестанем существовать. Я только хочу защитить тебя от необдуманных поступков. Мы можем направить вас в дозор в другие уголки вселенной.
Я не успела ничего ответить, только подумала:
«Если поток на Земле иссякнет, я потеряю душу, что стала мне так дорога. А если Он перестанет существовать, как я смогу нести свой дозор, зная, что не уберегла его?»
«Солис, он человек? Обычный фотон?» – раздался голос Луче в моей голове.
Я смущённо кивнула, устыдившись непреднамеренного признания. В глазах заблестели разноцветные всполохи, и спальня потеряла чёткость, оболочка затягивала меня на Землю.
Раз… два… три…
В больничной палате стояла странная суета. Вокруг сновали люди, что-то у меня спрашивали, светили в глаза противным ярким фонариком. Но я видела только его. Он стоял позади всех, бледный как мел, плечи бессильно поникли, взгляд болезненный.
– Стас? – попыталась прошептать я, но мешала кислородная маска.
А потом свет погас.
Глава 8.
На этот раз просыпаться оказалось приятнее. Маску сняли, в
– Пап? – просипела я, и он всполошился, убрал бумаги, подошёл ко мне.
– Славка, дочка, проснулась? Что-то болит? Что беспокоит? – спрашивал он, а сам внимательно изучал показания на мониторах.
– Я в порядке, пап. Ты что тут делаешь? Как мама? Где Влад?
– Дочь, у тебя ночью был эпилептический приступ, – папа потёр устало переносицу. – После субдуральной гематомы это не есть хорошо.
– А я думала, что проспала крепким младенческим сном всю ночь, – улыбнулась и ухватила папу за указательный палец, как в детстве. – Хотела сегодня домой попроситься.
Папа лишь коротко улыбнулся в ответ. Тревога в его глазах выдавала всю серьёзность ситуации:
– Скоро поедем, детка. Мы по тебе так соскучились, совсем своих стариков позабыла, – он осторожно погладил мою щёку.
– Пап, а можно Артём ещё ко мне в больницу придёт?
– Артём, значит? – Сергей Вячеславович хитро прищурился. – Хороший парень! Сидит твой Артём под дверями палаты с пяти утра. Переполошил всех ночью: отпустите меня, говорит, к Мире. Мне, говорит, очень надо. А я ему говорю: утром поедем, как приёмные часы начнутся. Так он в такси запрыгнул и умотал! Да ещё на проходной буянить начал, – папа улыбнулся. – Еле уговорил охранника полицию не вызывать, объяснил, что это зять мой. Будущий. Мы к тебе, а у тебя только приступ купировали.
– Он здесь?
– Здесь, сейчас позову.
Папа приоткрыл дверь палаты и выдал:
– Эй, Рокки Бальбоа, заходи!
В дверном проёме появилась высокая ссутулившаяся фигура Фортис, он увидел, что я не сплю и широко улыбнулся, демонстрируя мне разбитую губу.
Папа деликатно вышел в коридор, оставив нас наедине.
– Не поняла, а это что? – указала я на ранение.
– А, это так. С братом твоим, немного на нервах были, – отмахнулся беспечно Тёма, притащил стул и уселся рядом со мной.
– С Владом? – спросила я ошарашенно.
– Со Стасом, кажется, тот, что хирург, – призадумавшись на мгновение ответил целитель.
– Он мне не брат! – буркнула я себе под нос.
– О, а мама твоя говорила…
– Он папин подопечный, – перебила я Тёму, – это сложно.
– Сол, как ты? – спросил вдруг Артём и взял меня за руку.
– Ты почувствовал?
– Да, – кивнул тот, и вот ещё одна пара тревожных глаз передо мной.
– Значит, в тебе просыпается воин! – довольно подытожила я.