Солнце и луна, лед и снег

Джордж Джессика Дэй

— У которого?

— Неважно, просто выйди. — Она легонько подпихнула волка под хвост и закрыла за ним дверь умывальной.

Разобравшись со странным горшком, ласси обнаружила, что ручки в виде желудей помогают наполнить водой раковину и даже ванну. На полке над ванной стояли хрустальные горшочки с нежными притираниями, от них пахло цветами. На стене рядом висели мягкие белые полотенца.

Ласси со вздохом скинула одежду и скользнула в роскошно теплую ванну. Впервые в жизни она мылась первой. Она едва не заснула, так ее разморило. Однако Ролло

непрестанно скребся в дверь, напоминая хозяйке, что тоже весь день не ел, а идея полного погружения в горячую воду противоестественна сама по себе. С очередным вздохом ласси всего через каких-то полчаса вылезла из ванны, вытерлась и надела длинный халат из отделанного мехом шелка. Халат волочился за ней по полу и сползал с плеч, если слишком сильно размахивать руками.

Они с Ролло сели за ужин, поданный Эразмом в гостиной. Ласси огляделась и улыбнулась:

— Может, я и привыкну жить во дворце. Особенно теперь, когда я знаю, что моя семья тоже скоро разбогатеет.

Она расправила на коленях белоснежную салфетку и отломила кусочек самого белого хлеба, какой ей доводилось видеть.

Ролло поднял глаза от блюда с мясом, поданного лично ему.

— Мы проживем здесь всего один год, — напомнил он хозяйке. — И во всем этом есть нечто неправильное.

— Знаю, но позволь мне хотя бы в первый вечер насладиться происходящим, — отозвалась она.

— Ладно, только не забывай об осторожности. — И он продолжил набивать брюхо.

— Всего один вечер, — прошептала ласси. — Затем я докопаюсь до сути этих чар. Всех этих чар.

Глава 10

На следующее утро, едва покончив с завтраком, ласси спустилась в зал с колоннами. Они с Ролло принялись изучать ближайшую к золотым дверям колонну.

— Человек. Олень. Корабль. Что-то. Корабль. Что-то. Человек.

— Никакого смысла, — проворчал волк. — Ни в одной из этих надписей.

— Знаю, Ролло. — Ласси уперла руки в бедра и вздохнула. — Беда в том, что Ханс Петер ни разу не потрудился вырезать такие понятия, как «бегать», или «плыть на корабле», или «охотиться». Он вырезал только «олень», или «человек», или «корабль». Поэтому я вижу, что есть человек и олень и у них есть корабль, но понятия не имею, чем они заняты. — Ласси прижалась лбом к гладкому льду. Она занималась расшифровкой резьбы уже несколько часов. — Дура!

— Вам нехорошо, госпожа?

Ласси подпрыгнула и резко обернулась. За спиной у нее стоял Эразм, и лицо у него было странное.

— Нет-нет, со мной все в порядке, спасибо. Просто… Я… — Она показала на колонну.

— Просто вы что? — Во взгляде фавна читалось опасение.

До ласси дошло, что она еле знакома с этим странным созданием. Вчера вечером он показался ей печальным и достойным жалости, когда говорил о годах, проведенных безвылазно в ледяном дворце. Но вдруг он притворялся? Можно ли ему доверять?

Она решила, что нужно быть поосторожней.

— Я заблудилась, — соврала она. — Я… искала исбьорна.

Эразм моргнул, словно не зная, стоит ли ей верить, и ласси одарила его широкой невинной улыбкой. Взгляд фавна утратил опасливость.

— Мой господин послал меня, чтобы я привел вас к обеду, — сообщил он. — Не соблаговолите ли последовать за мной?

Ласси пошла за ним по широкому коридору. По всей длине коридора в стенах были устроены ниши. В одной нише красовалась на подставке соломенная корзина. В другой лежала пара вязальных спиц с наполовину связанной варежкой, рядом аккуратно пристроился клубок пряжи.

— Эразм!

— Да, госпожа?

— Почему тут выставлены клубки пряжи, корзинки и старые тряпичные куклы?

Опасливое выражение снова появилось в глазах фавна.

— Не могу сказать, госпожа.

Исбьорн ждал их в длинной узкой комнате, в которой стоял длинный узкий стол. Ласси насчитала две дюжины стульев, хотя золотую тарелку и сияющий серебряный прибор поставили только для одного человека. Исбьорн сидел возле этого места, поджидая ее.

Чувствуя, как по спине сбегает холодная струйка, ласси уселась на приготовленный для нее стул. Спокойствие громадного медведя ее нервировало. Каким бы добрым он ни казался, она не забывала, что он все-таки зверь, — хищник, достаточно большой, чтобы проглотить их с Ролло одним махом.

— Хорошо ли ты спала? — В громыхающем голосе звучала искренняя заинтересованность.

— Э-э, да, спасибо.

— Вот и славно.

— Ага.

Эразм взял с сервировочного столика несколько блюд, накрытых серебряными куполообразными крышками, и расставил их полукругом возле лассиной тарелки. Одну за другой он снимал крышки, показывая тонко приправленную рыбу, жареную курицу, мягкие рогалики белого хлеба, фрукты в меду и маринованные овощи. Большинство этих яств дочь дровосека никогда не видела, а знакомые — рыба, курица, картошка — не встречались ей приготовленными подобным образом. Рот ее наполнился слюной, а в животе заурчало.

С рокочущим смехом исбьорн посоветовал гостье приступить к еде.

— Но я завтракала всего несколько часов назад. И там было столько всего… фрукты, и сладкие рогалики, и овсянка… — Ласси осеклась. — Я никогда в жизни не видела столько еды.

Медведь заморгал:

— Но… неужели там, где ты живешь, все так плохо?

— Зима длилась долго, — уклончиво ответила ласси, не желая давать повод усомниться в способности Ярла прокормить семью. — Всем пришлось затянуть пояса. Но моя семья не голодала.

Медведь снова моргнул и сказал:

— Ну разумеется.

— А ты не собираешься есть? — Ласси положила себе на тарелку кусочек сочной рыбы, а потом большой кусок курицы.

— Нет.

Что-то в тоне хозяина подсказало ей, что больше не стоит задавать подобные вопросы. Девушка очистила рыбу от костей и хотела предложить ее Ролло, но тут увидела, как Эразм снимает крышку с блюда с сырым мясом и ставит его на коврик у очага рядом с волком.

— Спасибо, Эразм.

Фавн поклонился и вышел.