Солнце краденое

Кроноцкая Нани

— Увеличить нагрузку, — Макар чувствовал кожей, что сейчас нужен ей.

И ей, и всему экипажу.

Растерянность словно в воздухе плавала, ощущалась. Капитан снова вернулся с целым ворохом новых проблем. Команда к подобному не привыкла, такое случилось впервые, все обычно работало, словно космические часы

— Ты рискуешь, — недовольно ответил Петрович.

— Работа такая, — грустно выдохнул капитан. — Исполнять, рассчитать время окончания процедур, сформулировать график моих тренировок и схему поддерживающей терапии. Кстати, а

как с этим Гесс?

За всей суматохой Аверин лично еще не общался с биологом.

— Он подходит к дверям лазарета и сам все расскажет. Наверное. — проворчал искусственный интеллект. — И покажет вам новую нашу напасть, — а вот эти слова прозвучали совсем уж тревожно.

— Открой ему дверь и к нам никого не впускать до особого распоряжения. В главном медицинском блоке включить режим полной тишины. И что у нас там на ужин?

А на ужин у них было то, что принес с собой Гесс. По той причине, что кормить капитана запретил лично доктор. “До полного восстановления функций пищеварения”.

— Я жрать хочу! — вместо приветствия другу пожаловался капитан. — А меня велено морить снова голодом.

Здоровенный громила, совершенно непохожий на образ ученого мужа, штатный биолог “Совы” был выходцем из созвездия псов. Об их расе не было известно почти ничего, кроме явных отличий: их отличали черные, почти без белков глаза, светившиеся в темноте, короткие, похожие на мех разноцветные волосы и физическая мощь представителей сильного пола. Женщины из системы Глизе слыли неслыханной красотой и миниатюрностью.

— Я принес тебе с камбуза остатки вчерашнего ужина, и кое-что еще из биоблока. — Биолог утешил Аверина. — Помню, как самому было паршиво.

Гесс передвигался с хищной грацией крупной кошки. И так же бесшумно.

Выгрузив снедь на крохотный столик у капсулы, Гесс осторожно помог сесть инспектору.

Голый, несчастный, худой, тот совершенно не походил на здорового капитана.

— Ты тоже паршивенько выглядишь, друг, — ответил на его взгляд капитан.

— Женитьба тебя совершенно не изменила, — Гесс усмехнулся печально. Открыв бокс с едой, он выдал Макару глубокую чашу с горячо тем любимыми макаронами, — земным, древним блюдом. Сверху выложил нечто похожее на тушеное мясо, и обильно полил красным соусом.

— Твое? — капитан тихо спросил, и получив в ответ только кивок молчаливый, строго добавил: — Снова не лицензируешь очередной, уникальный свой гриб. А мог бы сколачивать состояние на продаже.

Глизеанцы в кругу своих близких всегда были подчеркнуто-вежливы. Их культура предполагала панибратское обращение накоротке только с врагами. Недолго. Потому, что долго враги их не жили. С друзьями темноглазые умники обращались, соблюдая все строгие правила этикета. Традиция. Но Гесс слишком давно был имперским инспектором. Очень многое в нем изменилось с тех пор, как биолог покинул свой мир. Безвозвратно.

— Ты ведь не за этим позвал меня, капитан? — мягко спросил его Гесс. — мне не нужно совсем “состояние”.

Макар,

жадно жующий свои любимые макароны бросал на биолога быстрые взгляды. Потрепал Гесса тот шторм. Под черной оболочкой скафандра этого не было видно, а теперь…

— И где твои волосы? — смотреть на глянцево-гладкую лысину Гесса было странно и непривычно. Где его разноцветные, круглые косы?

— Время их не пощадило, — биолог плечами пожал, ничуть не обидевшись. — Ты себя в зеркало видел?

Вот тут-то Макару и поплохело.

— Нет, а что там? — спросил он внезапно вдруг севшим голосом.

— Ну… — биолог с немалым трудом подбирал слова. Что напрягло еще больше. — Ты мне лучше скажи, твоя женщина понимала, что перед ней не Аверин? Ты ей рассказывал?

— Ты ушел от ответа. — Все еще зло жующий Макар стал мрачно выдергивать из себя острые наконечники длинных трубок инъекторов. — Конечно рассказывал, по твоему я идиот? Я на ней, между прочим, женился!

Гесс молча наблюдал его тягостные метания. Потом так же молча подал Маку видер, включив в нем режим зеркала.

— Я тоже женат, и знаешь, — это вообще ничего не меняет.

Взглянув на свое отражение, Аверин конечно скривился, но ничего криминального в нем не увидел. Худой, зеленоватый немного, синяки под глазами. Волосы? Да уж… Какими-то чалыми пятнами на них выступила ранняя седина, сделав его сразу старше лет на пятнадцать.

— Погоди… — до инспектора вдруг дошли слова друга. — Ты женат?!

Тот кивнул, и ни слова не говоря закатал рукава белого форменного комбинезона. На обеих руках глизеанца красовались витиеватые татуировки, от запястья до сгиба локтя. Макар и раньше их видел неоднократно, но значения им не предавал.

— Можешь не пытаться читать. Каждый знак — ритуал заключения брака. Всего их здесь восемь.

— Погоди. — Макар отставил наконец в сторону выскобленный до полного блеска контейнер из-под еды. — Ты хочешь сказать…

— Что женат восемь раз. — Гесс усмехнулся печально. — У меня восемь жен, если тебе так будет проще.

— А… — Макар просто даже не знал, что ответить.

— У нас не бывает разводов, — биолог обратно закатывал рукава, совершенно спокойно рассказывая об этом. — И каждая первая близость с женщиной считается законным браком. С этого момент все мое имущество делится и на нее.

— Занятно… — инспектор беспомощно оглянулся в поисках хоть какой-то одежды. — Глиза ведь не колония?

— Верно. — Гесс сжалился над капитаном и протянул ему взятую откуда-то узкую белую простыню. — Я тебе больше скажу: почти у всех моих жен по семь-восемь мужей. И самая высокооплачиваемая профессия в нашем мире: юристы, разбирающиеся в завещаниях.

— А зачем ты мне все это рассказал? — мрачно обматываясь белой тканью спросил злой Аверин.

— В Империи есть разводы, — Гесс весело ухмыльнулся. — Даже если супруге твоей не приглянется твой новый образ, ты всегда можешь быстро решить этот житейский вопрос.