Солнце, море... Дирижабль
Шрифт:
– Эти вопросы решайте с моим поверенным, мистер Салех, помогите многоуважаемому легату избавиться от финансов!
– Эт я мигом! – Громила озадаченно тряс мокрыми волосами. Было видно, что ему неудобно, мокро и неуютно, но он пока что не осознал свои ощущения. – Так, значит мне нужна опись. Всего имущества. Отдельно финансы и драгоценности. Отдельно рухлядь и одежда. Да, корабли отдельно и дома тоже отдельно. Оружие прямо сейчас описать и сложить в крепости. Может быть найдутся те, кто готов сотрудничать с империей? У меня были с собой тексты малой присяги для оккупированных земель. Да, ещё мне нужна опись всех жителей и гостей города. Имена, фамилии, профессии. Аристократов отдельно. Ричард, будем требовать выкуп?
– Ах, мистер Салех, вы всегда дарите мне новый опыт! – Гринривер выглядел предельно счастливым. – Прошу вас, выставите знатных пленников открытым лотом. Вдруг не только близкие родственники хотят получить на них права?
Легат мертвенно побледнел.
– А что вы ожидали? Пади вы ниц сразу, возможно, моё решение было бы иным. – Графеныш мерзко ухмыльнулся.
– В моей стране пленные офицеры имели право на пистолет с одним патроном. – Голос мужчины сипел.
– А в моей стране смерть это не выход. Как будто мне кто-то мешает пригласить некроманта и заставить вас служить мне вечно! – Ричард наклонил голову на бок. Легат стоял перед ним с самым жалким видом.
– Ричард, имей советь. Он же сейчас наплюёт на клятвы. – Рей неодобрительно покачал головой. – Оставь ты ему личное оружие, пусть стреляется, если так хочет. Только это, сначала описи!
Благодарный взгляд Коркоротоса бывший лейтенант не заметил.
– Хм… И впрямь. Ладно, Сэр Гай, я дозволяю вам себя убить. И не буду призывать вашу душу. Но возможно вы желаете ещё одно пари?
Ответом Ричарду была предельно заинтересованная поза.
– Раз уж вы так собрались на тот свет и ваша жизнь вам в тягость, так может поставите её на кон? Сыграем в карты? – В улыбке Гринривера появилось нечто кошачье.
– Ричард, ты хочешь заставить человека играть в карты, чтобы он мог убить себя в случае победы? Не слишком интересная ставка, не находишь? – Салех неодобрительно покачал головой.
– Мистер Салех, когда это вы стали моим гувернёром? – Ричард повернулся всем корпусом к приятелю.
– Так это же, контракт. Я должен блюсти твою честь. Вот я её и бляду…
– Блясти это немного другое. Это то, чем мы занимались три дня назад. – Ричард поправил приятеля с абсолютно каменным лицом. – Слово «блюсти». Соблюдать.
– Ага, спасибо, точно, короче, я это, бля… блюду твою честь! – Салех почесал в затылке. – Короче, это не то, что следует рассказывать прессе.
– Мистер Салех, я ценю ваше старание. Но пожалуйста, не надо мне приписывать те грехи, которых на моей совести нет. Там и так достаточно… всякого. – Ричард снова повернулся к легату. – Сэр Гай, раз уж вы твёрдо решили вышибить себе мозги, и это право у вас уже есть, я вам предлагаю поставить его на кон. Если вы выиграете, я дам вам… Одну тайну, пять семей и один корабль. Хоть воздушный, хоть обычный. И всё, что вы сможете на нём увести. Вы получаете свободу и гарантии личной безопасности с моей стороны. И разумеется, вы вольны оборвать свою жизнь.
– А если я проиграю? – Горло мужчины непроизвольно сжалось.
– Тогда вы теряете право себя убить. Вы принесёте мне клятву личной преданности. Отдадите мне свою душу, свои сны, свою жизнь, свою преданность. И свою тайну. Ту, последнюю, что хотели от меня спрятать, скрыв в смерти. – Ричард сцепил руки в замок и очень внимательно уставился на собеседника.
Последние годы оставили неизгладимый отпечаток на характере молодого человека. Нельзя назвать Гринривера проницательным. Его чутье не давало молодому человеку возможность или хотя бы шанс избегать неприятностей (они случались всегда, независимо от того, чем бы Ричард не занимался). Но он всегда знал, как сделать ситуацию ещё хуже. Даже если она и так была катастрофической. Но этот процесс носил сугубо подсознательный характер. Так что прямо сейчас Ричард Гринривер подписывал себя в очередной блудняк.
Лицо легата сделалось нежно-зелёного цвета. Он шумно вздохнул.
– Во что будем играть? – Ответил мужчина после непродолжительного молчания.
– Покер. Колоду даёте вы. Мистер Салех проверит их, чтобы исключить жульничество. Потом ваш человек раздаст карты, после чего дадим клятву честной игры. У каждого из нас будет десять ставок. – Ричард же, напротив, был предельно спокоен и собран.
– Я…
– Вы боитесь, что вас сочтут предателем? – Гринривер хмыкнул. – Дам совет. Пусть семьи тянут жребий. В случае вашей победы. Объявите о споре публично. И вы будете героем.
– Зачем… Зачем это вам?
– Зачем мне играть с вами, тянуть нервы и издеваться? – Молодой человек внимательно уставился собеседнику в глаза.
– Да.
– Он мудак. – Пояснил ситуацию Салех, который активно грел уши.
– Я на отдыхе. – На подначку приятеля молодой человек не отреагировал.
– Ага, будь мы тут по службе, он бы уже насиловал ваш хладный труп. – Рей не упускал возможности закрепить репутацию приятеля.
– Я бы не стал исключать подобного варианта. Но повторюсь, я на отдыхе. Вы свободны, Гай. Пришлите кого-то, кто будет при мне вестовым. Если понадобитесь, я позову. – Молодой человек отвернулся от собеседника, давая тому понять, что аудиенция подошла к концу.
– А партия…
– На закате.
Гай Коркоротос покинул компанию имперцев, у них впереди был ещё мешок писем. Легат находился в том состоянии духа, когда ему не помешала бы указанная шаман-трава. Если у человека отнять, а потом вернуть ему надежду, от его нервной системы много не останется.
Утешения мужчина пошлел искать в Храм Теней. Лакот, дарующий сон. Почитаемый и любимый бог островитян. Сложно сказать, в чём была причина такого казуса, но в то время, как империя (и весь остальной мир) почитала целые пантеоны, жители полисов почитали Лакота и только его одного.
В храме теней всегда было тихо. Жрецы не приветствовали праздных прихожан. Да и вообще, считалось что к Богу надо идти лишь в тех случаях, когда от тебя уже ничего не зависит. Даже когда речь шла о судьбе всего острова, легат не пересёк порог святилища.
А сейчас… Сейчас был тот самый момент.
Никто не знал, как выглядит храм внутри. Хотя вход в него всегда открыт. Дверной проём на стене обрамляли две колонны белого мрамора. Свет, что лился с улицы, падал на белый пол храма. И это пятно света – единственное что прихожанин мог разглядеть.