Солнце отца
Шрифт:
Она вернула щит своей сестре. Когда Това забрала его, Сольвейг встала у нее за спиной и толкнула плечом вниз и внутрь.
— Всегда обращай внимание на то, что тебя окружает. Спереди, сзади и по бокам. Никогда не обнажай свое тело. Защищай себя от шеи до бедер. Поверни свой щит к противнику и держи крепко.
— Это слова отца, — сказал Агнар. Он приблизился. — Я помню… —
Она помнила. Она всегда будет помнить. Прижимая к себе спящего сына, Сольвейг обнаружила, что раскачивается на месте, как теперь часто делала, независимо от того, держит она Ингвара на руках или нет. Было совсем просто начать танец, которому она давным-давно научилась в объятиях отца. Она закрыла глаза и начала делать шаги.
— Используй свой меч сбоку. Направляй туда, где нет меча врага. Отойди в сторону и толкнись вперед. — Она открыла глаза и посмотрела на Тову. — Следи за мной, сестра. Делай то, что делаю я. Я училась у наших матери и отца, и они поведут нас по верному пути.
— оОо~
— Я думал, у него голубые глаза. Как у тебя. — Магни вгляделся в лицо своего сына.
— Но…
Сольвейг наклонилась поближе и немного стянула пеленку. Взгляд Ингвара переместился на нее. Казалось, его раздражало все это разглядывание, которым занимались его мать и отец.
— Но я вижу на синеве коричневые линии. Как у моей матери, только теперь эти линии и на левом, и на правом глазу.
Глаза их сына уже несколько недель были темно-синими, как у Магни, но когда лето наконец сменилось зимой, глаза мальчика тоже переменились. Голубой посветлел до цвета глаз самой Сольвейг, а темный оставил следы.
— Не коричневые, а темно-золотистые, — поправил Магни. — Как лучи солнца. А при солнечном свете его глаза кажутся зелеными.
Ингвар сморщился, дав понять, что с разглядыванием пора заканчивать, и потянулся к своему кулачку, чтобы пососать его.
Магни прижал его к себе.
— Он голоден.
Сольвейг вздохнула и отстегнула застежку хангерока.
— Он всегда
Но она улыбнулась, когда взяла своего сына и стала его кормить. Ухаживать за ним было одним из ее любимых дел в жизни, и не важно, что это означало, что половину этой жизни она провела полураздетой.
Как он часто делал, Магни присел перед ними на корточки и наблюдал.
— Ты такая красивая, Сольвейг. Мое сердце болит от любви к вам обоим.
У нее тоже болело сердце. Всегда. Из-за ее потерь, да. Она все еще оплакивала своих родителей, а еще Илву и Хокона. Не проходило и дня, чтобы она не думала о них и не чувствовала боль.
Но каждый день ее переполняла радость. У нее были Магни и Ингвар. У нее были Агнар, Това и Хелла, которые жили своей жизнью и смотрели в будущее. У нее была Карлса и уважение ее жителей. Хотя территория увеличилась почти вдвое, они все еще оставались маленьким миром — десять десятков душ жило достаточно близко, чтобы присутствовать на собраниях в зале, и еще всего несколько тысяч душ — за пределами города. Но они были добрыми людьми долгой зимы, и в их жилах текла кровь выживания. Вместе они восстановили то, что было разрушено, и заставили владение снова ожить.
Скоро они снова будут процветать.
И однажды они с Магни объединят весь мир под одним щитом.
Она сочинила свою легенду и будет постепенно добавлять к ней новые стихи. Она была Сольвейг Солнечное Сердце, рожденная из легенд, но имеющая свою собственную легенду.
Дикая любовь вспыхнула в ней, и она потянулась к Магни. Он поймал ее руку и крепко сжал. Взгляд стал хмурым:
— С тобой все в порядке?
— Да. Магни, спасибо тебе.
Он склонил голову набок, и хмурый взгляд сменился ухмылкой любопытства:
— За что?
— За ожидание.
Ухмылка превратилась в улыбку, и Магни наклонил голову, уткнувшись лбом в их сцепленные руки.
— Всегда.
Конец