Солнце Солнц
Шрифт:
Подходящее сравнение, подумал Хайден, вспоминая, как жильцы, высунув длинные и деформированные конечности, бросали ночные горшки и коробки и приветствовали Хайдена и Обри, вылезших из окна с дальней стороны места.
— Мы оказались между шестью или семью тесно стоящими зданиями; полицейские байки попасть туда не могли, так что ускользнули к рынку. От рынка возвратились в библиотеку и к моему байку.
— Мы знали, что прием здесь, как предполагалось, затянется, — добавила Обри, — и не могли вернуться к докам, потому что полицейские заблокировали то направление.
— Вы по крайней мере сделали то, о чем я просила? — поинтересовалась Венера. Хайден и Обри впились взглядом в нее.
— Что?
— В небе полно байков, — сказал какой-то офицер, выглянув из разбитого окна. Его волосы были всклочены, а глаза слезились от сильного ветра. — Они подберут нас без проблем, если мы прыгнем.
— Пожалуйста, мы должны провести переговоры! — Рейсс в отчаянии заламывал руки. — Дайте им необходимую информацию, адмирал, и у нас появится шанс снова вернуться домой.
— На это я не пойду. — Фаннинг выглянул в окно, схватил стоявшего рядом с ним офицера и указал на что-то. — Кроме того, есть и другой способ.
Он подошел к сорванным портьерам, присел на корточки, пощупал ткань и огляделся.
— Цвета! Мне нужна правильная цветовая комбинация! И мне нужен человек, который знает семафор как свои пять пальцев.
Трэвис перегнулся через перила и помахал рукой.
— Тогда вам нужен я. Что вы надумали?
— Я вижу отсюда несколько наших кораблей — доки не так далеко. Люди сходят с них, сколько уже сошло, определить невозможно. Мы должны привлечь их внимание и подать сигнал. Сумеете?
— Мне понадобится проем побольше. — Трэвис шагнул к лестнице, вытащил пистолет и методично расстрелял все рамы, засыпав стеклом кожаные кресла и старинные столы. Ветер зашипел, заворчал, как некий монстр, пытающийся ворваться во дворец.
— Слипстримеры! — донесся голос из главной прихожей, отделенной баррикадой из крепких столов и книжных полок, которую соорудили офицеры Фаннинга. — Мы не хотим кровопролития! Вам известно, какая информация нам нужна. Она наша по праву. И Лист Хора тоже наш. Сдавайтесь, и я обещаю, что никто не пострадает. Вас проводят до границы и отпустят вместе с вашими судами.
— Вот видите! — воскликнул Рейсс. — Адмирал, они — цивилизованные люди. Они сдержат свое слово.
— Цивилизованные люди не заманивают в ловушки гостей, — возразил адмирал. — Но скажите, что мы рассмотрим его предложение самым серьезным образом. Это задержит их и даст нам время, чтобы кое-что сделать. — Он повернулся к другим. — Я хочу, чтобы мы дали залп вон из того окна. Звук должен дойти до кораблей, так что вытаскивайте пистолеты, у кого они есть.
Они начали стрелять, а Трэвис, стоя на галерее наверху и качаясь от ветра, подавал сигналы. Тем временем Рейс, приблизившись к забаррикадированной двери, рассыпался в столь неопределенных обещаниях и туманных извинениях, что вызвал улыбку даже у адмирала.
— Этот человек выиграет для нас целый час.
— Сэр, в доках что-то происходит.
Фаннинг подбежал к окну.
— Всем — успокоиться! Слушайте. — Трэвис замер; его волосы трепетали на ветру. Сквозь неумолчный шум Хайден расслышал приглушенные и нерегулярные хлопки.
— Они ведут огонь! И возле кораблей какое-то волнение. Думаю, пытаются отдать швартовые.
В этот момент вдовствующая баронесса Кордия встала и завопила:
— Это — уловка! Они пытаются выиграть время, вы, болваны! Не дайте им уйти.
Венера повернулась и выстрелила. Баронесса с криком упала. Баррикада у главной двери дрогнула от взрыва, сбросившего картины со стен и книги с полок. Тяжелые столы, которые составляли баррикаду, отлетели на несколько футов, отбросив некоторых защитников в сторону. Осколки разлетелись по комнате.
Фаннинг прицелился из пистолета и выстрелил в облако дыма.
— Укрепить дверь! — Гехелленцы неверно рассчитали количество пороха, необходимого, чтобы снести баррикаду, но в следующий раз ошибки не будет. И что бы ни делали защитники, баррикада долго не простоит.
— Идут! Идут! Корабли идут! — Сообщение отозвалось одобрительными возгласами. Защитники у двери поднялись и, используя последние боеприпасы, пытались остановить наступающих, запихивая в проем дымящуюся мебель. Но было уже поздно — пули и клинки сразили двух офицеров.
Фаннинг стоял на центральном столе, указывая саблей.
— Сорвите те шторы. Мне нужны парашюты.
Офицеры выбивали оставшиеся оконные стекла на нижнем уровне библиотеки. Ветер, получив полную свободу действий, моментально воспользовался ею и, носясь по залу, подхватывал все — осколки стекла, с негодованием наблюдающие за происходящим портреты гехелленской знати, клочья бумаг. Очередной залп разбил баррикаду и разметал ее защитников. Кто-то закричал:
— Они прорвались!
Внезапно компаньонка вдовы, женщина помоложе, вспрыгнула на перила галереи, бессвязно вопя и целясь в находящихся ниже людей. Рука слипстримера, приставленного к ней для охраны, безжизненно свисала с лестницы. Прицелившись в кого-то поверх головы Хайдена, она выстрелила, но отдача оказалась настолько сильной, что женщина потеряла равновесие и упала с галереи на груду сломанной мебели.
Сквозь вой ветра Хайден услышал чей-то вопль:
— «Мучитель» идет!
И в этот момент баррикады рухнули, и вооруженные люди вломились в комнату в комнату. Фаннинг спрыгнул со стола и побежал к окну.
— Младшие офицеры, подготовиться к прыжку! — Вручая каждому кусок ткани, адмирал толкал его в окно. Большего Хайден увидеть не успел, потому что перед ним возник усмехающийся враг, и ему пришлось изловчиться, чтобы отвести удар, направленный в горло.
Гехелленцы были слабы, и Хайден моментально это понял. Он превосходил своего противника и в силе, и в скорости, и в быстроте реакции. То же самое касалось кипевших вокруг других поединков. Сила тяжести была здесь ценным товаром, с которым высшие сословия расставались неохотно. В результате солдаты были недостаточно обучены ведению боя в таких условиях.