Солнечная полянка
Шрифт:
— Почему не заперты ворота? — спросила Анна. — Ведь ветер может нанести на Солнечную Полянку снег.
— Если ворота закрыть, их никогда уже больше не отворить, — ответили дети.
— Никогда? — переспросил Маттиас.
— Да, никогда больше, никогда! — повторили дети.
На березе, покрытой мелкими кудрявыми зелеными листочками, которые благоухали так, как благоухает березовая листва весной, по-прежнему сидела алая птичка. А за воротами лежал глубокий снег и темнел
Тогда Маттиас взял Анну за руку, и они выбежали за ворота. И тут вдруг стало им до того холодно и голодно, что казалось, будто никогда у них ни пряников, ни кусочка хлеба во рту не было.
Алая птичка меж тем летела все вперед и вперед и показывала им дорогу. Однако в зимней сумеречной мгле она не казалась больше такой алой. И одежда детей не была больше алой: серой была шаль на плечах у Анны, серой была старая сермяжная куртка Маттиаса, что ему от хозяина Торфяного Болота досталась.
Добрались они под конец на хутор и стали скорее коров доить да воловьи стойла в хлеву чистить.
Вечером пришли дети на поварню, а хозяин и говорит им:
— Хорошо, что школа эта не на веки вечные.
Долго сидели в тот вечер в углу темной поварни Маттиас с Анной и все о Солнечной Полянке толковали.
Так и шла своим чередом их серая, подобная мышиной жизнь на скотном дворе хозяина Торфяного Болота. Но всякий день шли они в школу, и всякий день на обратном пути их в снегу на лесной дороге алая птичка поджидала. И уводила она Маттиаса с Анной на Солнечную Полянку. Они пускали там в канавах берестяные лодочки, мастерили дудочки и строили игрушечные шалаши на склонах холмов. И всякий день кормила их матушка досыта.
— Не будь Солнечной Полянки, недолго бы мне оставалось на свете жить! — повторяла Анна.
Когда же вечером приходили они на поварню, хозяин говорил:
— Хорошо, что школа эта не на веки вечные. Ничего, насидитесь еще на скотном дворе!
Глядели тогда Маттиас с Анной друг на друга, и лица их бледнели.
Но вот настал последний день: последний день школы и последний день Солнечной Полянки.
— Упаси вас бог к сроку не вернуться! Упаси вас бог оставить коров не доеными! — повторил в последний раз хозяин Торфяного Болота те же самые слова, что говорил и раньше.
В последний раз сидели Маттиас и Анна с детьми вокруг очага — буквы складывали. В последний раз поели они свою холодную картошку, и когда Йоель сказал:
— Побирушки вы этакие, никак вы еды в глаза не видали? — лишь улыбнулись в ответ.
А улыбнулись они потому, что Солнечную Полянку вспомнили; скоро их там накормят досыта.
В последний раз пробежали они по лесной дороге, словно
— Мне холодно и голодно! Никогда в жизни не было мне так худо!
Да, стужа была лютая, и дети так по алой птичке затосковали! Скорее бы она их на Солнечную Полянку отвела! А вот и птичка — алая на белом снегу. Такая яркая-преяркая!
Увидела ее Анна, засмеялась от радости и сказала:
— Все-таки доведется мне напоследок на моей Солнечной Полянке побывать!
Близился к концу короткий зимний день, уже надвинулись сумерки, скоро наступит ночь.
Все замерло: обычно шумную песню сосен задушила ледяная стужа. В сонную тишину леса неожиданно ворвалось пение птички. Похожая на ярко-красный язычок пламени, птичка взлетела меж ветвей и запела, да так, что тысячи снежных звездочек стали падать на землю в студеном примолкшем лесу.
А птичка все летела и летела; Маттиас с Анной изо всех сил пробивались за ней через сугробы — не близкий был путь на Солнечную Полянку!
— Вот и конец моей жизни, — сказала Анна. — Холод погубит меня, и до Солнечной Полянки мне не добраться.
Но птичка будто звала все вперед и вперед! И вот они уже у ворот. До чего же знакомы им эти ворота! Кругом — снежные сугробы, а вишневое дерево за стеной свои цветущие ветви распростерло. И ворота — полуоткрыты!
— Никогда ни о чем я так не тосковала, как о Солнечной Полянке, — сказала Анна.
— Но теперь ты здесь, — утешил ее Маттиас, — и тебе больше незачем тосковать!
— Да, теперь мне больше незачем тосковать! — согласилась Анна.
Тогда Маттиас взял сестренку за руку и повел ее в ворота. Он повел ее на волшебную Солнечную Полянку, где была вечная весна, где благоухали нежные березовые листочки, где пели и ликовали на деревьях тысячи крохотных пташек, где в весенних ручьях и канавах плавали берестяные лодочки и где на лугу стояла матушка и кричала:
— Сюда, сюда, детки мои!
За спиной у них в ожидании зимней ночи застыл морозный лес. Глянула Анна через ворота на мрак и стужу.
— Почему ворота не закрыты? — дрожа спросила она.
— Ax, милая Анна, — ответил Маттиас, — если ворота закрыть, их никогда уже больше не отворить. Разве ты не помнишь?
— Да, ясное дело, помню, — отозвалась Анна. — Их никогда, никогда больше не отпереть.
Маттиас с Анной глянули друг на друга и улыбнулись. А потом тихо и молча закрыли за собой ворота Солнечной Полянки.