Солнечная ведьма
Шрифт:
В течение прошлых пяти лет, с тех пор, как мятежники стали нарушать мир их земли, в Каламбьяне творились беспорядки. Софи не беспокоилась из-за того, что императорские солдаты или мятежники могут вторгнуться в ее утренний ритуал. Политика не касалась ни ее, ни сестер. Айседора, самая сильная из них троих, околдовала гору, и эти чары держали войну на расстоянии. Здесь, на этой земле, не было никаких кровопролитий, и никогда не будет.
Софи покачала головой и зашла в водоем. Этим утром вода была лишь чуть-чуть прохладной, и Софи знала, что очень скоро она впитает жар солнца и растеряет последнюю
Если война когда-нибудь закончится, чары Айседоры спадут? Мужчины снова смогут приходить на гору Файн? Софи знала, что если ее сны были пророческими, как у матери, то зеленоглазый любовник уже здесь, с чарами или без них. Время пришло. Время стать женщиной. Время начать новую жизнь. Она всем сердцем чувствовала, что права, ощущала это своей кожей, кончиком языка. Просто знала.
Она плавала, пока солнце поднималось и купало ее в тепле и гостеприимном свете, и ей казалось, будто она оживает вместе с днем. Солнечный свет, подобно радушному другу, целовал ей лицо. Она закрыла глаза и замерла на поверхности пруда, вода освежала обнаженную кожу, солнце грело лицо. Такой момент обычно расслаблял, но глубоко внутри Софи оставалась напряженной. Выносить это дальше казалось почти невозможным. Это беспокойство. Ожидание. Пустоту.
– Мужчина, – прошептала она, плавая в центре водоема. – Любовник. – Она снова подумала о человеке, который снился ей последние три ночи, и пожалела, что не смогла разглядеть его получше. В ее снах были только глаза и ощущение его губ на ее запястье, трепет, от которого она не могла избавиться. – Иди ко мне, мой зеленоглазый незнакомец, – тихо позвала она.
Она нырнула под воду и плыла там, перебирая ногами, так долго, сколько смогла задерживать дыхание, затем со всплеском и глубоким вдохом вынырнула на поверхность у противоположного берега. Ее взгляд тут же остановился на берегу, где в роще деревьев линара стояла на привязи прекрасная белая лошадь. Она не заметила животное с противоположного берега из-за густой листвы. Деревья были в полном цвету, благоухая изысканными бледно-лиловыми лепестками.
Здесь кто-то был. Софи тихо подплыла ближе к краю водоема, и за усыпанными цветами ветками увидела узелок. Пока она смотрела, связка переместилась.
Она глубоко вздохнула, сердце забилось быстрее.
– Эй, – шепнула она. Бесформенный бугор под деревьями снова шевельнулся. Подбородок Софи коснулся воды, распущенные светлые волосы плавали на поверхности вокруг нее. Она в самом деле должна отплыть назад, одеться и вернуться домой. Разумеется, Софи Файн редко делала то, что должна.
– Эй, – снова позвала она, на сей раз громче.
Человек, незамеченный ею в его грубой на вид постели, медленно сел. Сердце Софи сжалось, когда она поняла, что это действительно мужчина, хотя он не производил впечатление того, кто заставляет сердца женщин биться сильнее от желания. У него были неряшливая борода и всклоченные длинные волосы, и хотя тут и там они, казалось, были светло-коричневым, убедиться в этом было невозможно. Слишком уж они были грязными. Он прищурился, тяжело моргнул, потянулся к лежащей рядом бутылке и сделал один большой долгий глоток прежде, чем снова остановить взгляд на Софи.
– Я что, умер? – спросил он, отставляя бутылку.
– Нет, – тихо ответила Софи.
– Я мертв, а ты ангел, пришедший забрать меня на небеса. Или отправить к черту, – добавил он более мягким голосом.
Она широко улыбнулась.
– Нет. Ты жив, а я не ангел, не водяная фея и не эльф, – она не добавила, что была ведьмой. Этот небольшой кусочек информации мог заставить мужчину сбежать, а несмотря на его внешность, она еще не решила, хочет ли, чтобы он сбежал или нет.
Он сел чуть прямее. Он казался высоким, широкоплечим и приятно длинноруким. Его одежда выглядела затасканной и грязной, но короткие кожаные ботинки когда-то были очень хорошими, а свободные брюки, подоткнутые в эти ботинки, были сшиты из превосходной качественной ткани. Приглядевшись получше, она заметила устрашающего вида нож, вложенный в ножны на его талии. На изорванном плаще был вышит щит Эрика, лидера мятежников, который утверждал, будто является законным императором Каламбьяна.
– Ты солдат, – тихо сказала она.
– Я им был, – ответил он низким голосом.
– Мятежник, – прошептала она.
Он кивнул.
Наверное, он бросил борьбу, сочтя ее бесполезной.
– Ты идешь домой?
Солдат покачал головой.
– От моего дома ничего не осталось. – Он послал ей кривую, горькую улыбку.
– Если ты больше не солдат, и у тебя нет дома, тогда кто ты?
– Вор, – не колеблясь ответил он.
Софи дважды моргнула. Солдат, даже мятежник, это еще куда ни шло. Но вор?
– Что ты украл?
Он поднял бутылку.
– Виски, лошадь и кое-что из еды.
Что ж, едва ли он закоренелый негодяй. Просто от него отвернулась удача, вот и все.
– Ты пьян?
Он задумался над вопросом.
– Кажется, я протрезвел, пока спал, но довольно скоро это исправлю.
Мужчина был ужасно грязным, волосы выглядели слишком длинными и запутанными, и еще он был очень грустным. Она могла чувствовать горе, как будто оно исходило от него волнами. Софи не обладала даром Жульетт, но ее чувства были крайне обостренными. Этот мужчина сильно страдал.
– У тебя зеленые глаза? – спросила она и затаила дыхание в ожидании ответа.
Мужчина склонил голову набок.
– Да. Почему ты спрашиваешь?
– Мне снился зеленоглазый мужчина, – честно призналась она. Ничто в ее снах не указывало, что он может оказаться мятежником и вором. И все же они были здесь, одни в это прекрасное утро. – Ты… – Ее сердце снова дрогнуло. Горло угрожало сжаться. С глубоким вздохом она отбросила остатки нерешительности. – Ты умелый любовник?
За ее вопросом последовала долгая пауза.
– Я… что?
Софи широко улыбнулась. Если ей предназначено быть с этим мужчиной, то она не уйдет. Вернее, не уплывет. Рок привел его сюда. Судьба послала ей сны.
– Ты умелый любовник? – Снова спросила она, на сей раз медленнее.
– Не знаю, – сказал он. – С тех пор прошло слишком много времени, и я теперь сомневаюсь, что помню как это делается. – В его низком голосе слышался намек на поддразнивание, и он усмехался. Похоже, он думал, что она дразнит его и окажется столь жестокой, чтобы посмеяться над ним и уплыть.