Солнечное дерево
Шрифт:
На это им Дед-Мороз ответил, усмехнувшись:
— Не ревите и не жалуйтесь прежде времени, глупенькие! Идите-ка лучше повеселитесь на льду вместе с другими. Вон звери в обновках хоровод заводят, вас ждут. Да никого не бойтесь.
А звери на льду озера и вправду кругом стали, медведь да лиса заводилами, всем распоряжаются. И все звери, от медведя до ласочки, выходили на середину круга и отплясывали, щеголяя обновками. С неба светил месяц и подмигивали звезды, зверям было тепло, а длинные висячие ветки берез все больше тяжелели от инея.
Когда дошла очередь, зайцы тоже вышли плясать. Чтобы показать свою удаль, плясуны вдруг кувыркнулись
Перепуганные косые стреканули по льду озера и прижались к белому тулупу Деда-Мороза. Старик приказал им лежать смирно, не шевелить ушами, не моргать глазами, а главное — не робеть. Рыскают волк с лисой вокруг дедовой шубы, зайцев чуют, а разглядеть не могут. Рассерженный Дед-Мороз ударил их по хвостам своей длинной клюкой и сказал:
— Пошли прочь отсюда, глупые!
Когда звери поняли, что Мороз сердится, все разбрелись по домам, и кругом все стихло. А белые зверьки с черными ушками смирно лежали, прижавшись к шубе Деда-Мороза, а сверху уже сыпался первый снег — пороша, покрывая застывшее озеро, все холмы и овражки. И месяц и звезды попрятались за снеговые тучи. Старик стряхнул снег со своей шубы и хлопнул белыми рукавицами на гагачьем пуху.
Зайцы мигом стреканули под гору и проехались по льду на своих белых пимах, как на коньках. Потом стали бегать наперегонки туда и сюда по озеру и холмам и столько наследили, словно тут резвились не два, а двадцать два зайца. И трудно было прочитать это заячье письмо.
Дед-Мороз закинул за спину свой большой-большой мешок и, стуча клюкой, поспешил дальше, чтобы одеть по-зимнему всех животных на своем пути. А зайцы, чуя рассвет, улеглись на снеговом холмике и ничего не боялись, потому что они были теперь шустрые, смелые и, как снег, белые.
Сказка про Буслая
Одно поселение русское на крутояре Ветлуги среди дубняков основалось и поэтому называлось Дубоярами. По склонам оврагов дикие яблони и орешники стеной росли, солнечные места — вырубки да гари — малинник захватил. И было здесь под осень желудей, орехов, яблок и ягод полным-полно. С половины лета начинали сюда медведи из-за реки переплывать — к зиме отъедаться, жир накапливать.
Жил да был в Дубоярах следопыт и охотник лихой Буслай-вдовец, и все хозяйство его немудреное вела дочка — Аниска-подросточек. Вот как-то утром ранешенько спустилась девчоночка оврагом под гору за водой на ключ-жилку прохладную. А старый медведь, наевшись орехов да яблок досыта, прибрел на ту жилку воды полакать. Тихохонько подошла сзади к медведю босая девочка, и обидно ей стало, что зверь воду взмутил и с грязью смешал. И стукнула она коромыслом из всей мочи медведя лохматого. Лихая, бедовая была дочка охотницкая, вот и не сробела. Рявкнул со страху медведь, обернулся, одним ударом убил бы он девчушку, да увернулась она, только щеки поцарапал негодный зверь.
Упала Аниска от испуга без памяти, а сиволапый оттащил ее в сторону и завалил травой сухой, разным хламом и хворостом. Завалил, забросал и, ругаясь себе под нос, убежал за Ветлугу-реку. А девчушка, очнувшись, из-под хлама выбралась, зачерпнула воды ведра полные и пошла тихо на гору в родное село. Ведра с водой на коромысле несет, а направо-налево из-под поцарапанных щечек кап да кап. Пока добиралась в Дубояры, весь угор-косогор кровяными капельками усеяла. Но домой добрела и ведра полные на крыльцо поставила.
Как увидел охотник Буслай, что искалечил злодей-медведь его Аниску, при людях сказал, что недолго осталось жить медведищу.
Осень проходит, Буслай то в избе сидит, то в лесу пропадает, а на улицу не идет — молчит. Соседи между собой удивляются: «Что-то долго охотник за дочку расплачиваться собирается!»
Вот и холода пришли, Буслай дома лапти плетет, бахилы шьет, стальную рогатину оттачивает. Дочка Аниска поправилась, только шрамы на щеках горят, румянятся.
В начале ноября-студеня, когда по Ветлуге ледяная шуга пошла и выпал на землю мягкий снежок, охотник Буслай реку на легком челноке переплыл и пошел медведище разыскивать. Долго ходил он по звериным тропам да и напал наконец на знакомый медвежий след. Наклонился, следы разглядывает, смерил пятку в ширину, всю лапу в длину — выходило, тот самый зверь, что покалечил дочку его.
По следам пошел Буслай и в лесной крепи-глуши обошел кругом, обложил медведище. Но тревожить его не стал — знал по опыту, что неплотно лежит, некрепко спит медведь в начале зимы. Чуть потревожат его — убежит по мелкому снегу не знаю куда, и останется охотнику на звериные следы глядеть да с досады в затылке чесать. Попятился охотник, по своим следам вышел на тропу и в Дубояры вернулся.
Живет Буслай дома месяц, другой, изредка ходит к вершам за рыбой да западни на куниц оглядывать. Так дождался он поворота зимы на лето и, когда снегу глубоко насыпало, а день на воробьиный шаг прибавился, взял топор, огниво да рогатину и поехал на лыжах за Ветлугу-реку.
Пришел к берлоге до полдня, срубил сосенку и сунул ее в берложье чело. Проснулся медведище, зарычал, заревел и деревце к себе затащил. Срубил Буслай елочку и опять сунул в берлогу. Еще пуще разозлился лохматый хозяин, со зла деревце изломал, искрошил, под себя подмял, а охотник третье деревце в берлогу проталкивает. И выскочил из логова зверь-медведь невиданный, величиной с быка. Бросился он под ноги охотнику, чтобы повалить и загрызть, да Буслай не промах был, знал медвежьи ухватки-повадки, встретил зверя рогатиной и на дыбы поднял.
Заревел тут медведь, обслюнявился, а рогатина острая впилась в мохнатую грудь. Принялся зверь по рогатине лапами бить, колотить, и переломилась она надвое: половина в медвежьей груди, а рукоять дубовая в руках охотника. Накинулся медведь на Буслая и подмял под себя, но ухватился охотник за обломок рогатины, что из медвежьей груди торчал, и начал качать его во все стороны. Отпрянул зверь, а охотник вскочил да на него верхом! Косолапый в страхе по болотам, по гарям побежал, а Буслай на нем верхом сидел, левой рукой за загривину держался, а правой зверя по затылку обломком рогатины бил. Так и заколотил насмерть медведище лихой охотник Буслай, но и сам потерял силу, замаялся.