Солнечное крыло
Шрифт:
Проход неожиданно пошел вверх, и, продвигаясь по нему, Шейд услышал из-под земли какой-то слабый вибрирующий звук. В воздухе стояла пыль, и он с трудом подавил кашель. Снова ему почудился тот же самый звук, потом откуда-то сзади потянуло легким сквозняком.
— Ты слышала? — спросил он Марину.
— Нет, — ответила она. — А что?
— Не разговаривать! — донесся спереди сердитый голос Кортеса.
Однако Шейд снова почувствовал дрожь воздуха и земли. Она была слабой, едва уловимой, звук словно гладил его шерстку, скользил вдоль земляных стен и рисовал в сознании Шейда
Его сердце бешено забилось. Он уже видел это в своих снах.
Вдруг перед ним возникли два глаза, две черные прорези во тьме. Шейд вздрогнул и отшвырнул изображение.
Туннель снова задрожал, и теперь это почувствовали все.
— Камни давят сверху, — прошептал один из проходчиков. — Мне это не нравится. Земля слишком мягкая.
Но Шейд знал, что это не просто тяжесть камней; рядом с ними было нечто, просочившееся в туннель сквозь камни и землю.
— Сколько у нас времени? — спросил Кортес.
— Достаточно, чтобы успеть все сделать, — ответил главный проходчик. — Но надо поторопиться.
Откуда-то послышались приглушенные удары камня о камень.
— Мы на месте, — донесся голос проходчика, — но я не понимаю… — Он замолк. — Тут что-то вроде могильника.
Следом за Кортесом Шейд протиснулся между двумя огромными каменными глыбами и вылез из туннеля.
Кости
Проход вывел их в море костей. Содрогаясь от отвращения, Шейд прокладывал себе путь сквозь груду останков. Его окружали бедренные кости крыс, черепа летучих мышей. Кругом валялись перья, оторванные крылья с остатками шерсти.
Он выбрался на поверхность, скользя и оступаясь, когда кости сдвигались под ногами, потом помог выбраться Марине и остальным.
— Это то самое место? — спросил Шейд Измаила. Он повернулся к нему и увидел, что Измаил так дрожит, что едва держится на ногах. Он лишь быстро кивнул, онемев от ужаса.
Весь пол длинной пещеры был покрыт костями, остатками многовекового пира хищников. Вонь от гниения была непереносимой. Кости на поверхности были скользкими и блестящими, кое-где на них еще остались мясо и сухожилия. Шейда замутило от страха. Что если где-нибудь здесь лежат обглоданные останки его отца?
Он отвел глаза и обшарил пещеру локатором. Вдоль обеих стен располагались прямоугольные каменные камеры, о которых рассказывал Измаил, примерно по дюжине с каждой стороны. Ближайшая была от него не более чем в десяти футах.
Снаружи они были украшены драгоценными камнями и разрисованы изображениями, которые Шейд сразу узнал: крылатая змея, черный ягуар. Он посмотрел выше и от неожиданности чуть не вскрикнул.
Вверху стены были сделаны из черепов.
Это были человеческие черепа, сложенные один на другой до самого потолка. Эхо-зрением Шейд видел их темные глазницы, рты, раскрытые в безмолвном крике: «Чужак! Мы видим тебя! Мы видим тебя!»
Кортес тем временем отдавал приказы.
— Этот туннель, — он кивнул на проход, из которого они только что вылезли, — наш путь к спасению. Если мы потеряем его, нам отсюда не выйти. Нужно хорошо охранять его. — Он кивнул двоим солдатам. — Следите, чтобы его не завалило, и ждите нас.
— Да, генерал.
— Нужно, чтобы две летучие мыши отправились в конец пещеры. Ты и ты, — он кивнул Ариэли и Калибану.
Шейд с тревогой взглянул на мать. Остаться без нее сейчас…
— Возражений я не потерплю, — сказал Кортес. — Мне нужны двое, способных выполнить мой приказ. Измаил слаб, а молодые, — генерал скользнул взглядом по Марине и Шейду, — слишком своевольны. — Затем он снова обратился к Ариэли и Калибану: — Вы будете нашими часовыми. Если увидите или услышите, что кто-то приближается, дайте мне знать.
— Не волнуйся, — шепнула Ариэль сыну. — Я вернусь. Прошу тебя, делай все, что говорит генерал.
— Ладно, — сказал Шейд.
Его мать и Калибан поднялись в воздух, и он долго смотрел, как они бесшумно летят к дальнему концу пещеры.
Теперь Кортес обратился к Измаилу:
— Ты помнишь, в каких камерах находятся крысы и летучие мыши?
Измаил покачал головой:
— К сожалению, нет.
— Ладно. — Кортес посмотрел на Шейда и Марину. — Летите с Измаилом и держитесь над нами. Будьте моими глазами. Обследуйте самые темные углы. Если заметите какое-нибудь движение, сообщите мне. Мы проверим все камеры по порядку. Выполняйте.
Шейд с облегчением раскрыл крылья и взлетел. Втроем они кружились над маленьким отрядом. Крысам кости мешали меньше, чем летучим мышам; ловко перепрыгивая с одной на другую, они подошли к первой камере.
Шейд скользил над ней, насторожив уши. Печальная песня доносилась оттуда. Он спустился к Кортесу.
— Там совы, — сказал он.
— Я уже чую их, — сказал один солдат, сморщившись от отвращения.
— Дальше, — без колебаний приказал Кортес.
Шейд хотел было возразить, но Кортес остановил его непреклонным взглядом. Шейд вспомнил, как каннибал уносил Ореста. Слишком жестоко оставлять совенка умирать здесь, если можно его спасти.
— Пошевеливайся, сереброкрыл, — сказал Кортес. — У нас мало времени.
Впереди один из солдат возбужденно воскликнул:
— Я слышу их!
Шейд подлетел ближе и тоже услышал приглушенное крысиное попискивание, доносящееся из камеры. В одной из стен он обнаружил закрытую дверь, про которую рассказывал Измаил.
— Сюда! — крикнул он, опустившись на нее. Через мгновение крысы столпились вокруг двери, сделанной из грубо обработанного камня. Сверху и снизу она была вставлена в два узких желоба. В ней было маленькое отверстие, сквозь которое и проникали голоса крыс.
Встав на задние лапы, генерал Кортес прижался к отверстию и сказал:
— Мы пришли освободить вас. Не шумите.
— Здесь должна быть палка, которой они открывали дверь, — сказал Измаил.
Шейд быстро осмотрел покрытый костями пол, выискивая палку, достаточно тонкую, чтобы ее можно было просунуть в отверстие.
— Это она? — спросила Марина.
Шейд повернулся, проследил за ее взглядом вверх по стене, к награмождениям человеческих черепов. На верхнем ряду, среди костей и зубов, покачиваясь, лежала длинная крепкая палка.