Солнечное затмение

Мельников Дмитрий

Выстрелы постепенно приближались. Прошло ещё около часа и на пригорке слева от нас появились первые отступающие. Их было пять человек, все вооружены автоматами, бегут разрозненно, на расстоянии друг от друга, переговариваясь на ходу и обмениваясь жестами. Двигаются не в нашу сторону, а вглубь селения, по направлению к селу Чабанмахи так, что оказались к нам спинами. Мы лежим наизготовку, метрах в трёх-четырёх друг от друга, но зная приказ, даже и не пытаемся открыть огонь. Я не опустил флажок предохранителя, чтобы случайно не выстрелить. Вот слева на возвышенности показались фигуры наших бойцов – камуфляж тёмно-зелёных оттенков их формы говорит о том, что это военнослужащие внутренних войск, скорее всего, такие же срочники, как и мы. Один из них поставил на сошки пулемёт и, упав на землю, стал длинными

очередями обстреливать отступавших. Боевики сейчас находятся прямо напротив нас метрах в двухстах или чуть больше, немного дальше дома, и каждого из них мы при желании могли бы достать, а из-за того что наши товарищи из внутренних войск расположились на самой вершине этой небольшой возвышенности, их выстрелы из-за складки местности не достигают тех, кто бежит ближе к этому склону. Пулемётчик на возвышенности после двух-трёх очередей попал в самого правого из отступавших, в того, кто был дальше всех от склона. Ближайший к нему боевик подбежал справиться, но, видимо, осознав свою ошибку, вскочил и тотчас упал, сражённый следующей пулемётной очередью. Некоторые из наших наверху стоят в полный рост и стреляют из автоматов, пытаясь достать отступающих боевиков. Вдруг мы услышали из дома напротив тяжёлые выстрелы крупнокалиберного пулемёта в сторону наших товарищей наверху. Пулемётчик наверху сразу перекатился на другую сторону, кто-то из них резко присел – непонятно, то ли из-за попавшей в него пули, то ли из-за быстроты реакции, но очень быстро все перебрались на противоположную сторону вершины.

– Кто-нибудь видел, откуда стреляют? – тихо спросил старший лейтенант Валиев. – Передайте по цепочке!

– Видел кто-нибудь? – спросил дальше Панчишин.

– Вот, смотрите! – рукой показал Саша Ливанов, который лежал слева от меня сразу за Андреем Рембовским. – Смотрите на дом!

Дом не подаёт никаких признаков жизни, а слева от нас бойцы пока не высовываются из-за своего естественного укрытия. Солнце стало припекать и сейчас, видимо, самое жаркое время дня. Опять тишина, опять ожидание. Вот вновь на возвышенности показался пулемётный ствол на сошках, но не в том же самом месте, а немного ближе к нам. Тотчас же от дома перед нами последовали выстрелы из тяжёлого пулемёта, но откуда именно – разглядеть пока нельзя. Так из дома выпустили ещё несколько очередей и люди за холмом не показываются совершенно. Нам приходится ждать, а нашим товарищам из внутренних войск придумывать, что делать дальше.

Вся панорама событий раскинулась перед нами, как на ладони, не удаётся только обнаружить пулемёт, но скорее всего он в доме или прямо перед ним. Спустя некоторое время бойцы внутренних войск пошли на обострение сложившейся ситуации: около десятка стволов мгновенно перевалили через вершину возвышенности и открыли огонь по дому – в ответ пулемёт также заработал немедленно и в этот раз удалось его засечь. Пулемёт палил из собачьей конуры: сейчас, когда он стрелял, был виден его высунувшийся из будки хищный раструб – такие пулемёты устанавливаются на бронетранспортёрах и работают от аккумуляторов. В это же время, с другого фланга расположения наших товарищей, ближнего к нам, там, где был пулемётчик, раздался выстрел из гранатомёта, а следом – ещё один. Дом был таких размеров, что не попасть в него было бы трудно и оба выстрела достигли цели: из фасада здания пошёл небольшой дым после разрывов, но куда именно попали выстрелы – видно не было, да это и неважно, потому что пулемёт из собачьей будки продолжал поливать свинцом расположенную перед собою возвышенность.

– Ну, нет, вы это видели? – изумлённо спросил Саша Ливанов. – Вы это видели???

Все всё видели и изумлены были не меньше, важно было знать, видят ли это наши товарищи слева. Скрываясь за вершиной возвышенности, они продолжали стрелять по дому и могли попросту не заметить стреляющую будку. Обоюдная стрельба продолжалась ещё несколько минут, когда уже от нас, с нашей линии и справа от меня, в собачью будку полетели длинные очереди трассирующих пуль – они были очень чётко видны даже таким ясным и солнечным днём. Валиев. Точно, это он. Четыре длинные очереди попали в левую стенку будки и все до одной пули от неё отскочили, как горох. Едва нам удалось это заметить, как дальше стало происходить что-то невообразимое: собачья

конура начал'a медленно, как танковая башня, поворачиваться в нашу сторону! Когда ствол пулемёта оказался прямо напротив нас, движение будки прекратилось, и Валиев закричал:

– Вниз!

В доли секунды мы попрятались и по нам открыли огонь. Пули свистят прямо над головами, но нельзя понять, насколько высоко. Очереди ложатся и в пригорок перед нами – земля подрагивала от крупнокалиберных пуль.

– Эх, жаль, что подствольников нет, – сокрушался командир.

– Товарищ старший лейтенант, разрешите я из гранатомёта? – то ли взмолился, то ли просто попросил Андрей Рембовский. Голос его был довольно тонким для парня, но в то же время исходил как будто из глубины груди, что придавало ему некоторой солидности.

– Отставить гранатомёт! – отрезал Валиев. – Сейчас без команды, после меня, начинаете вести огонь по видимым целям короткими очередями. Прицельные планки – на двойки. Ясно?

– Так точно! – почти хором, как положено в строю, где-нибудь на плацу, ответили мы. Расстояние все уже рассчитали сами и заранее сделали всё, как нужно.

Слева на фланге вдруг кто-то засмеялся, судя по голосу – Слава Мохов. Он что, совсем с ума сошёл? Следом раздался взволнованный голос сержанта Баркова:

– Лавров, я тебе сейчас по голове прикладом дам! Марш на позицию!

Стрельба на секунду стихла, Валиев высунулся и сразу открыл огонь, следом за ним – мы, и тоже начали стрелять. Под ложечкой ужасно жжёт, воздуха не хватает. Выстрелил одну прицельную очередь, это патрона три-четыре, назад, за холм. Пулемёт продолжает поливать нас пулями. В паузе опять вылез – зловещий раструб, кажется, смотрит прямо на меня. Выстрелил ещё очередь – патрона три-четыре, не больше, и опять назад. В висках стучит, дышать трудно. Над головой опять пролетели пули – не могу понять, над моей ли именно или в целом над всеми. Неважно – следующая пауза. Полноценная длинная очередь, но не знаю, зачем я это делаю, ведь командир сказал стрелять короткими, не знаю, попал или нет. Расстояние каких-то сто с лишним метров до цели, но как же волнительно стрелять и как трудно. Недели две назад спокойно поражал ростовые фигуры с четырёхсот метров, а здесь в гигантский пулемётный расчёт с такого расстояния попасть тяжело. Пауза: выдохнул, высунулся и пустил длинную очередь, последним вылетел трассер. Слава Богу, можно перевести дух, поменяв магазин. Что-то тяжело в груди под ложечкой. Я заметил, что со спаренным магазином ничего не произошло, патроны были чистыми.

– Что-то затих, – сказал Саша Панчишин справа от меня. – Наши друзья тоже что-то молчат. Давай наверх, Фил! Вместе!

Только мы высунулись, как нас приземлила пулемётная очередь, также как и Рембовского слева от меня – я стал распознавать вокруг себя лица. У Андрея, как у единственного из нас гранатомётчика, был АКС, автомат со складывающимся прикладом.

Но вот один за другим последовали два подряд выстрела из гранатомёта со стороны расположения бойцов из внутренних войск и два их разрыва где-то в доме. Сразу же последовал шквальный автоматный огонь от наших товарищей, а у нас слева я услышал голос Вити Баркова:

– Попали! Попали, товарищ старший лейтенант! – пробасил он. – Вэвэшники подбили пулемёт!

Я осторожно высунулся и увидел, что собачья конура расположена всё так же входом к нам, но правая её стенка пробита и разодранные клочья загнуты внутрь будки вместе с пулемётом, зловещий раструб которого безвольно смотрит сейчас влево от нас. Сейчас понятно, что он уже не выстрелит. Однако из самого жерла конуры, из её темноты, вновь раздались выстрелы, на этот раз автоматные. По их хаотичной частоте можно предположить, что это уже отстреливание перед бегством. Только куда они собирались бежать?

– Ну, это уже совсем! – проворчал Валиев и скомандовал. – Все вниз!

Мы вновь спустились на полметра пониже, Валиев снизу по склону подполз ко мне и обратился к Рембовскому:

– Гранатомётчик! Готов?

– Так точно! – фальцетом пропел Андрей Рембовский.

– Значится так! – начал командир. – Рембовский, ты на левый фланг, остальные – покучн'eе ко мне, по команде высовываемся, открываем огонь. Рембовский, твой выход через несколько секунд после нас, не затягивай. Вопросы есть? Нет! Рассредоточились!