Солнечные часы
Шрифт:
– Прошу прощения, Грэм в данный момент отсутствует.
В прошлый раз она так изящно не выражалась. Коза.
– А номер его сотового у вас есть?
– Могу я узнать, кто его спрашивает? – В голос Стеф вкралась нотка подозрительности.
Неужто шотландский акцент так плох, что Псинка ее вычислила? Чарли пошла на попятную:
– Я просто хотела заказать шале. Это не к спеху, я перезвоню.
– В этом нет необходимости, – снова без тени враждебности отозвалась Стеф. – Даже если вы изначально общались с Грэмом, я могу все устроить. Меня зовут Стеф, я менеджер пансионата.
«Врешь.
– Вот как? Что ж… – Не хотелось бы заморачиваться с фиктивным заказом, который потом придется отменять, но Чарли не видела другого выхода. Стеф твердо решила демонстрировать профессионализм. – Э-э… Так… – протянула Чарли, очень надеясь, что справляется с ролью крайне занятой шотландской бизнес-леди, выискивающей свободный денек в своем плотном графике.
– Знаете, – тоном конспиратора сообщила Стеф, заполняя паузу, – вы только Грэму не говорите, но со мной иметь дело удобнее, чем с ним. Администратор из моего мужа не самый аккуратный. Вечно витает в облаках. Я уже счет потеряла случаям, когда клиенты приезжают, а я знать не знала, что они зарезервировали шале.
Чарли задохнулась, будто ей заехали кулаком в солнечное сплетение.
– Вы не подумайте, проблем у нас не бывает, – дружески болтала Стеф. – Я справляюсь, и все наши клиенты довольны и счастливы.
– Ваш муж, – тихо повторила Чарли, забыв про акцент.
Стеф не обратила внимания на перемену – ни в произношении, ни в настроении.
– Да-да, сама знаю, – рассмеялась она. – Только ненормальная будет жить с мужчиной иработать вместе с ним. Но я всегда говорю друзьям, что мне, по крайней мере, не грозит шок, как многим другим женщинам, когда мужья выходят на пенсию и целыми днями торчат дома. Я-то уже привыкла, что Грэм болтается у меня под ногами…
Чарли медленно выдохнула. Затем оборвала треп Стеф, дав отбой. И вышла из буфета.
В отделе Чарли буквально на пороге столкнулась с Гиббсом, приплясывающим от нетерпения. Вот только разговоров с этим дебилом ей не хватало. Беседы с Крисом Гиббсом требовали выдержки и определенной жесткости. Ей нужен час, чтобы прийти в себя. Хотя бы полчаса.
Размечталась.
Не надо было возвращаться прямиком в отдел. По пути из буфета Чарли прошла мимо женского туалета и даже затормозила, прикидывая, не спрятаться ли там на время, пока не будет готова вынырнуть в мир. Но черт возьми, кто скажет, когда это случится? К тому же в кабинке она расплакалась бы – пришлось бы ждать минут пятнадцать, если не дольше, пока лицо придет в норму. А в отделе о слезах не могло быть речи. Вот и хорошо, подумала Чарли. К чему вообще слезы? Она и недели не знакома с Грэмом Энгилли, видела его три раза. Забыть его – проще простого.
– Где тебя носит? – в своей обычной манере начал Гиббс. – Я такое на Хейворта нарыл!
– Отлично, – выдохнула Чарли. Расспрашивать его она собиралась не раньше, чем убедится, что у нее хватит на это сил. Вариант с побегом в туалет пока не исключался.
– Между прочим, не напрасно ждали. – Гиббс едва не подпрыгивал от восторга триумфатора. – Насчет Гиглсвика и Оксенхоупа все правда. Эй, сержант!
– Извини. Продолжай.
– Ты сказала, это
В данный момент Чарли меньше всего интересовало место рождения и обучения Роберта Хейворта.
– Дай мне пять минут, Крис.
Гиббс вздрогнул от неожиданности: она впервые назвала его по имени.
Чарли вышла из кабинета и остановилась в коридоре, прислонившись к стене. Очень хотелось улизнуть в туалет, но она запретила себе. Слезы не помогут, и Чарли отказывалась плакать, но прийти в себя необходимо. Не могла она общаться с подчиненными в состоянии, когда мозг стянут обручем одной-единственной мысли. Пять минут, решила Чарли. Пяти минут ей хватит.
Стеф не знала, что звонила Чарли, – с чего бы ей врать? Не с чего. Она и не врала.
Стеф была в курсе, что Грэм провел часть ночи в шале Чарли, в постели с Чарли. В офисе, после скандала с компьютером, Грэм приказал Стеф подать английский завтрак ему и Чарли. Места для сомнений он не оставил. Так и заявил: «Завтрак подашь в постель Чарли. Мы там будем с ней вдвоем». Он буквально щеголял изменой перед женой.
И Чарли не была у него единственной, как не была и единственной, о которой знала Стеф. Еще была Недвижимая Сью. И множество других отдыхающих, если верить Стеф.
Врал ли Грэм насчет Стеф? Формально нет – он ведь признался, что спал с ней, и не один раз.
Еще как врал, ублюдок.
Он не только в глаза звал жену Псинкой – он и обращался с ней соответственно. Гнусно обращался. Неудивительно, что Стеф приняла Чарли в штыки. Тем не менее продолжает с ним жить и даже шутит на его счет, любовно так шутит. «Администратор из моего мужа не самый аккуратный». Почему она терпит его?
Он рассказал Чарли о белой полосе на теле Стеф, там, куда не попадает загар.
Что он рассказал Стеф о нюансах анатомии Чарли?
Несмотря на возмущение Чарли, он упорно звал ее сестру мисс Похудейка.
Факт за фактом, истина за горькой истиной всплывали из марева обиды и злости. Чарли знала, чего ждать дальше, пережила нечто подобное, после того как Саймон спихнул ее с коленей на вечеринке Селлерса и растворился в ночи. Похоже на землетрясение. Сначала взрыв сильнейшего шока, затем череда толчков послабее: вспоминаются другие причины для боли и унижения. Сотни, казалось бы, мелких эпизодов требуют пересмотра в свете нового события. Иногда на память приходят сразу несколько, и тебя будто расстреливают крохотными, но смертоносными пулями.
Лишь когда стихает шквал пуль и ослабевает сила толчков, появляется способность оценить всю картину разрушения. А когда все заканчивается, ты вновь обретаешь почву под ногами. Ты несчастен, но привык к страданию как к старому свитеру.
Чарли не любила Грэма. Какая любовь, ради всего святого, если даже во время секса с ним Чарли гнала мысли о Саймоне. Так что романом столетия ее отношения с Грэмом не назовешь. Если бы он позвонил ей и распрощался, она бы и глазом не моргнула. Ей не больно с ним расстаться – больно, что из нее сделали дуру. Чарли сгорала от унижения, особенно теперь, когда Стеф уже наверняка раскусила ее игру и, должно быть, покатывается со смеху на пару с мужем.