Солнечные дети тёмной планеты
Шрифт:
В поплавках «Смелого» обнаружилось двенадцать детей по обмену, которых вождь Вертулии просил отвезти в нашу пещеру. Все эти пять суток они просидели в поплавках и натерпелись большого страху. История, которую рассказали моряки «Смелого», была вполне ожидаема. Они как раз открыли люки и собирались заменять несущих ночную вахту моряков, когда через открытые окна мостика внутрь забрался морской змей и загрыз пару матросов. Остальные успели спрятаться и задраить люки, но лишились возможности бороться с чудовищами.
— Нужно будет поставить на все окна железные решётки и запретить открывать их полностью, — подумал я вслух.
— А что это у тебя с рукой? — спросил тот же матрос.
— Защекотал змея до смерти. Кожа у него шершавая, руку стёр, — ответил я и ушел к себе на корабль, баюкать начинавшую болеть всё сильнее руку. Уже забравшись в поплавок, я понял, что никто на моём корабле не знает, каким образом мне удалось прогнать ящера. Ничего, догадаются, копья-то у меня больше нет…
Через два дня и ночь мы входили в порт. Рука болела ужасно, из-за чего я был мрачен и неразговорчив. Найва встретила меня известием о том, что бабушка замучила её требованиями сжечь тело. Пришлось вместо отдыха идти уговаривать родителей и дедушку составить нам компанию в путешествии на северный утёс. Но ещё до путешествия пришлось гасить десяток конфликтов между чернокожими девчонками. В моё отсутствие, в условиях относительного безделья, они оказались очень изобретательными в деле организации ссор. Был и серьёзный проступок — Нишизума пырнула Песту ножом, и довольно глубоко. К моему прибытию она сидела в одиночке под замком, а Песту выхаживали родители. Я уговорил нашего вождя отложить это дело до вечера, а сам выбрался с семьёй на северный утёс.
Костёр принял тело бабушки с весёлым потрескиванием. Душа бабушки задержалась над костром очень надолго, она всё махала и махала нам рукой. Должно быть, она потратила на это все её силы. Мама и дедушка так ничего и не увидели, кроме смутной тени, бабушку узнал только папа. Глядя на то, как из его глаз скатилась единственная слезинка, я понял, что заканчивается целая эпоха. Больше у нас не будет защиты в виде доброго призрака бабушки.
— Мне это кажется или детство закончилось? — мысленно спросила Найва, прикоснувшись к амулету на шее.
— Думаю, оно закончилось тогда, когда чернокожие выгнали нас из стрелковой пещеры на холод, — ответил я.
Вечером судили Нишизуму. Вождь собрал Главного Ведуна и всех ведущих специалистов.
— У нас в пещерах в детских драках запрещено применить оружие. Никто даже из взрослых не может выстрелить или порезать другого человека, кроме как по разрешению суда. Детям применять оружие запрещено вообще. Нарушение этого закона карается изгнанием из пещеры поздно вечером. У вас другие законы? — начал вождь.
— У нас тоже запрещено, — ответила Нишизума, глядя прямо на вождя.
— Тогда почему ты его порезала ножом?
— Он повалил меня на пол и пытался убить ударами ног.
По версии Нишизумы, Песта сначала дразнил и обзывал её, а когда она ответила тем же, начал драться, бить ногами в живот и голову. Песта, которого принесли на носилках ради такого случая, рассказал другую версию — будто это Нишизума толкнула его в узком коридоре, чтобы пройти первой, а в ответ на протесты грубо обругала.
— Наша пещера не такая уж большая, ты могла кричать и звать на помощь. Применять нож не было необходимости.
— Ага, а за это время он мне что-нибудь сломал бы.
— Это не извинение! По закону, ты теперь должна покинуть пещеру, и звери теперь тебе всё переломают. Что меньше? Лейтане, вождь чернокожих, что скажешь? — зарычал вождь.
— Я давно знаю Песту. Он часто издевался над слабыми просто ради удовольствия поиздеваться, это все знают, спросите любого в школе. Поэтому я верю Нишизуме. Но она тоже очень горячая, тоже могла обругать первой. Думаю, они друг друга стоят.
— Я не могу найти смягчяющих условий. Изгнание из пещеры. Если переживёшь ночь, получишь продовольствие на следующий день! — вынес решение вождь, — Есть протесты у знатоков законов?
У Главного Ведуна протестов не было. Я попросил милосердия — Нишизума привыкла к постоянной опасности и угрозе нападения, могла действовать по привычке. Суд отказал.
— Подумаешь, переночуем в корабле пару ночей, не в первый раз, — сказал я Нишизуме. Та удивилась:
— А тебе-то это зачем?
— Но так как я тебя оставлю? Ты же из моего племени.
Нишизума удивлённо замолчала.
Составить нам компанию вызвались ещё семь девочек из команды Нишизумы. Мы решили, что безопаснее будет немного отойти от берега, а утром пристать обратно. Перед тем, как задраивать люк, вся восьмёрка со смехом накинулась на меня, связала и сдала на руки моему папочке. Вывалили из люка корабля, как куль с зерном. Я ругался самым страшным образом, но это не произвело ни на кого ни малейшего впечатления. Хитрюги заранее сговорились меня не брать в море, и папочку подговорили. А я ещё удивлялся, почему отец стоит в стороне и не делает попыток отговорить меня от ночной прогулки.
— Извини, Лейте, но ты — тот, кто говорит с ветром, тот, кто может зарубить морского змея, хищного ящера и научить других, как это делать, ты не должен рисковать. Да, я из твоего племени, но тут я позволю себе не подчиниться, — сказала Нишизума и отчалила. Я стоял, привалившись спиной к папе, и глотал слёзы, глядя на то, как мой корабль отходит от берега (корабль Нишизумы был вытащен на берег, его решили не трогать). Папа обнимал меня и молчал.
Ночью я подумал, что Нишизума вполне могла украсть судно и отправиться искать свой дом в южных землях, что всё это было заранее разыгранной комедией. Но поутру корабль пристал к причалу, да ещё с грузом рыбы. Думаю, Нишизума не до конца поняла, почему я её так радостно обнимаю. Рыбу мы продали нашему вождю по самой высокой цене, хотя он не хотел брать.