Солнечные дети тёмной планеты
Шрифт:
Через день мы уходили на север. Я даже не представлял, насколько много продовольствия и инструментов мы купили. Цифры на бересте казались небольшими, но когда мы начали всё это носить… Погрузка затянулась до обеда. Отчалили мы ближе к вечеру, после небольшого пира. Даже Нишизуму на него пустили, правда, под конвоем двух воинов. Накормили нас так, что не хотелось есть весь следующий день.
Перед отплытием ко мне пришла Лайта, старшая подруга Найвы, и со слезами умоляла взять её на север. Оказывается, её мать уже несколько раз пыталась выдать дочку за разных противных и богатых стариков. В один из таких дней Лайта убежала в лес с твёрдым намерением
Я обнял родителей, дедушку, Найву, Масю, и мы отчалили. Речь о том, чтобы отпустить с нами Найву, даже не шла — её не отпустили бы ни вождь, ни родители. А держать взаперти полторы сотни девчонок, которые хотели начать обустраивать себе новый дом, тоже не было никакой возможности.
Команду шахтёров, которые должны были вырубить новую пещеру, мы встретили в море, напротив скал, которые они должны были интенсивно рубить. Шахтёры сидели в своих кораблях и резались в карты. Я разозлился невероятно — вслед за нами должны были прибыть корабли с животными, с семьями мастеров…
В Зирании мы подобрали несколько семей, в том числе дядьку Иригама — моего нового Мастера Припасов, а точнее — реального главу племени. Когда мы с дядькой Иригамом перешли на корабль главы шахтёров, тот начал объяснять:
— Понимаете, тут вот какое дело… Тут вопрос уровня повыше нашего. Мы вырубили главный зал и несколько малых залов, всё, что от нас требовали, а потом подумали, что жившие тут раньше люди могли копать шахты для добычи железа и что эти шахты могли остаться. И решили мы их найти. Чтобы зря лишнего не копать, как понимаете.
— И как, не нашли? — хмыкнул я.
— Нашли, молодой командир, нашли. Но там кое-кто жил. Мы не знали… Мы не хотели…, - далее речь главы шахтёров стала несколько неразборчивой. Ценой больших усилий из него удалось получить следующую историю:
В старых шахтах жили создания, немного похожие на человека, но по виду ближе к обезьянам. Всё их тело было покрыто длинным чёрным мехом. Они были выше людей в полтора раза и в разы сильнее. Шахтёры этого не знали и ещё на дальних подходах к шахте подстрелили их женщину. Когда они разобрались, кто живёт в шахте, и когда человекоподобные поняли, кто убил их подругу, возникло жёсткое противостояние. Черношкурые начали нападать на людей. Шахтёры бросили новую пещеру, укрылись на кораблях, где и играли в карты целую неделю до нашего прибытия.
— А собаки у них — вообще ужас, мне по пояс. Мы не могли оставаться под угрозой постоянного нападения, но и убивать черношкурых тоже не считали возможным без вашего решения, — закончил свой рассказ начальник шахтёров.
— Это вы, пожалуй, правильно решили, — вынужден был признать я, — если у них есть собаки, значит, они понимают смысл идей «дружба» и «сотрудничество».
— Найва, ты что-нибудь читала про черношкурых? — мысленно спросил я сестру, прикасаясь к амулету на шее. Удивительно, но сестрёнка, находившаяся за много сотен километров, в нашей родной пещере, меня услышала.
— Прижми нос пальцем и спроси, такой ли у них нос? — скомандовала Найва.
— Да-да, точно такой, — закивали шахтёры.
— Теперь растяни глаза пальцами и спроси, такие ли у них глаза?
— Да-да, точно такие, — подтвердили шахтёры.
— Теперь согнись, как старый дедушка, и спроси, так ли они ходят?
— Да-да, вот такие они и есть, — ещё более удивлённо подтвердили шахтёры.
— Ну вы влипли! Это очень сильные и выносливые существа. Они умные, немного могут говорить, могут изготавливать простые инструменты, понимать смысл простых дел. Раньше в богатых семьях их держали в качестве «младших» членов семьи, они простые работы делали — стирали, убирались, посуду мыли. Ещё их на тяжёлых работах использовали. Но их воспитывали в семье с самого детства, как своих детей. Я мельком видела описание в библиотеке ведьм. А что вы будете делать с дикими, я не представляю. Скорее всего, это выжившие «младшие» члены семей тех, кто раньше работал в шахте. Можно попробовать применить устройство внушения, чтобы подружиться. Но шансы невелеки.
Глядя на моё помрачневшее лицо, шахтёры заметно испугались.
— Мы попытаемся подружиться, — сказал я.
— А может, перестреляем их? Нас тут больше трёх сотен самострелов, вряд ли их там живёт больше, чем на шесть выстрелов, — предложил дядька Иригам.
— Живые они ценнее. Они будут нашими слугами, руду будут копать и дрова рубить.
Взрослые посмотрели на меня очень долгими испуганными взглядами, но спорить не стали.
На следующий день мы пошли к пещере человекоподобных. Путь пролегал по широкой каменистой долине, оставшейся, вероятно, ещё с тех времён, когда действовал древний порт. Впереди шли чернокожие девочки, за ними шли вооруженные мужчины. Я шел впереди всех вместе с Нишизумой и Исузимой. Девчонки несли с собой мартышек.
Позади моряки с нашего корабля катили две пушки. Ещё на пути с континента я поделился с папочкой наблюдениями о стрельбе скорострельной пушки. Мы долго думали, как сделать нечто подобное, но так ничего и не придумали. Всё, до чего мы додумались — это сделать круглую трубу, заложить в неё небольшую, но прочную стрелу, а сзади пристроить сосуд со сжатым воздухом. Воздух предполагалось накачивать насосом с приводом от ног. Папа сказал, что для того, чтобы сделать длинную трубу, придётся создавать специальный станок. Такой, который крутил бы заготовку точно и без сильного биения.
Дядя Андрей, посмотрев на эскизы наших идей, притворно заплакал: «Ах, какие хорошие были хищные ящеры, большие такие, с хвостиками!». Я удивился.
— Вы сейчас изобрели токарный станок и пневматическую пушку. Это очень мощное оружие, если сделаете достаточно прочный сосуд для сжатого воздуха, то очень быстро перестреляете всех хищников. И будут у вас вскоре по всей планете, как у нас, везде торговые ряды длинной в километры, а в редких зазорах между ними — борцы за сохранение экологии, — пояснил дядя Андрей. Я из его пояснения, впрочем, мало что понял, но переспрашивать не стал. Дяде Андрею был свойственен тяжеловатый юмор.
Первые четыре пушки были готовы только к нашему отплытию. Пробные стрельбы вселяли надежду — стрела легко пробивала шкуру хищного ящера, правда, накачивать сосуд для нового выстрела приходилось почти минуту. Так что об истреблении хищников речи не шло, в лучшем случае мы могли защитить подходы к пещере. В пути мы испробовали пушку на головоноге. Получив стрелу, головоног не умер, но погрузился под воду и обратился в бегство. Я понял, что одним из главных продуктов нашего экспорта, кроме руды и железа, будут пушки и стрелы для них.