Солнечный луч. На пороге прошлого
Шрифт:
– Куда направилась, любовь моя? – полюбопытствовал супруг, накрыв мое плечо ладонью.
– Прогрызать дорогу к окороку со двора, – ответила я, не обернувшись. – Чтобы больше тебя не будить.
– Из дома удобней, – заметил дайн. – Здесь уже путь прогрызен.
Вспыхнув, я скинула его руку и прибавила шаг. Красота наступающей весны меня более не интересовала. Теперь я просто хотела уйти из дома, где меня обидели, унизили и даже почти разбили сердце. Почти – потому что я еще не решила, насколько глубоко задета. Быть может, еще помиримся… потом. Но сейчас… Сейчас
– Ох, Отец, – выдохнула я, едва открыв дверь, и забыла о собственных намерениях.
Слезы так и остались в глазах, да и об обиде я забыла в то же мгновение, как мне открылось уже знакомое, но от того не менее потрясающее зрелище. Разве что мелькнула мстительная мыслишка, что кто-то готов проспать всё это великолепие, подаренное Белым Духом своим детям.
– Преступное равнодушие, – покачала я головой и шагнула во двор.
Но здесь мне показалось слишком сумрачно. В священных землях была свобода, и там ничто не могло скрыть от меня волшебства наступления весны в Белом мире. А на подворье было слишком тесно… в сравнении со степью, конечно. Мешали постройки и сами ворота. И я направилась к калитке. Открыла ее и выглянула на улицу. А после и вовсе вышла за ворота.
– Ах… – не сдержала я восторженного вздоха.
Улица была залита мистическим сиянием лунного света. Первая луна этого года! Задорные искры разлетелись по дороге, по заборам, по стволам деревьев. Всё вокруг сияло миллиардом маленьких огоньков. Мне даже казалось, что я слышу хрустальный перезвон, заполнивший кристально-прозрачный воздух.
– Чудо, – прошептала и чуть вздрогнула, потому что на плечи мне легли ладони.
Они скользнули на спину, а после перебрались на талию и сошлись на животе. К макушке прижались щекой, и до меня донеслось негромкое:
– Ты звала меня встретить весну?
– Да, – прошептала я, а после добавила чуть громче: – Смотри, как восхитительно, жизнь моя. Я смотрю на это великолепие второй раз в жизни и не могу не восхищаться. Неужели ты не слышишь, как перестает выть вьюга?
– Я живу в этом мире с рождения, – ответил супруг. – Мне привычны и вой ветра и тишина. Но я рад, что ты меня разбудила. Красиво…
Мы будто бы стояли в иной реальности, в которой Иртэген был призрачным, будто скрытым за тонкой сверкающей пеленой мироздания. Где-то там, откуда мы пришли, продолжалась обычная жизнь, не имевшая ничего общего с этим сказочным пейзажем. А мы стояли в самом центре Вселенной и глядели на эту жизнь со стороны, оставаясь равнодушными к ней, потому что всё, чем полнилась душа в эти минуту, – это сияние белых искр и свет первой луны.
– Шанни… Ашити, куда же вы побежали? На улицу, в холод, да еще в вашем положении! Ох… что это?
Магистр, едва не испортивший момент увещеваниями, застыл рядом с нами с открытым ртом. Улыбнувшись, я не глядя протянула руку. И когда ощутила слабое пожатие, ответила:
– Это весна, друг мой.
– Невероятно красиво, – пробормотал Элькос. Он еще некоторое время в молчании любовался открывшимся нам зрелищем, а после произнес рассеянно: – Так вот отчего вы
Он замолчал, а я тихо зарычала. Негодование, едва утихшее, вернулось, чуть не испортив мне любования. За моей спиной рассмеялся Танияр. Должно быть, ощутив, что я напряглась, он развернул меня к себе лицом и, обняв его ладонями, сказал с улыбкой:
– Прости нас, свет моей души, мы обидели тебя не со зла. Я просто шутил, а магистр заботился.
– Вы обиделись на меня? – изумился Элькос. – Но почему?
Вздохнув, я произнесла:
– Идемте в дом. Я все-таки и вправду в тягости. Хоть и не холодно, но долго гулять не будем. Впрочем, если кто-то хочет задержаться…
– Идем, – улыбнулся Танияр. – Полюбуемся в окошко, если хочешь.
– А я еще немножечко постою, – рассеянно ответил магистр. – Я чувствую прилив силы… Боги…
Он вдруг шумно выдохнул и раскинул руки. Искорки, словно испуганные светлячки, вспорхнули со своих мест. Они некоторое время висели неподвижно, а после устремились к нам… к Элькосу. Еще миг, и мы оказались в центре сияющей воронки. Она вращалась всё быстрей и быстрей, пока не послышалось завывание ветра, взметнувшего волосы.
Я прижалась к Танияру, спрятала лицо на его груди и отчаянно пожалела, что разбудила магистра. Он уничтожил умиротворение пейзажа, впрочем, сумев поразить тем неистовством, что сейчас творилось вокруг нас. И все-таки стало даже немного страшно.
– Магистр! – гаркнул дайн, и кружение замерло.
– Я могу сейчас построить второй Иртэген, – сипло произнес хамче.
– Пожалуй, нам хватит одного, – усмехнулся супруг и приказал: – Возвращаемся домой. Все.
– Да, государь, – скорей машинально ответил Элькос, и искры разлетелись, едва он опустил руки. После тряхнул головой и посмотрел на нас с извиняющейся улыбкой: – Простите, увлекся. Это было даже восхитительней, чем источник танров. Невероятная мощь, я не удержался.
Кивнув ему, Танияр приобнял меня за плечи, и мы первыми направились к подворью. Магистр чуть замешкался, но вскоре догнал нас, и в ворота мы вошли втроем. Здесь пока не было ягиров. Ночью подворье охранял сам Белый Дух, как и любое другое жилище. Я говорю о метели. Пока стихия буйствовала, пока холод сковывал легкие, нападений не опасались. Но пришла весна, и уже следующей ночью у ворот встанет стража. Нет, они стояли на посту и зимой, но до наступления темноты, а теперь охрана будет круглосуточной.
Уже войдя в дом, я скинула на руки Танияру шубу и поспешила на кухню, но в этот раз никто шутить не стал. Впрочем, я заходила туда не за булочкой или сыром. Раздув затухающие угли в очаге, я зажгла лампу и поспешила в кабинет.
– Что встревожило тебя? – супруг вошел следом, так и не оставив одежду в гардеробной.
– М? – я бросила на него взгляд и достала чистый лист бумаги.
Танияр все-таки отнес нашу одежду и вернулся. Он присел на край стола и посмотрел на то, что я написала: