Солнечный огонь
Шрифт:
— А ну вернись! — позвал он. — Теллифер, мы не знаем, что это за штука. Она может оказаться опасной.
Но эстет словно оглох, полностью поглощенный предметом. Чем ближе он подходил к мерцающей массе, тем быстрее становился его шаг, и тут все увидели, как его руки взметнулись вверх в жесте поклонения.
А через мгновение он начал падать, будто Арлекин, проваливающийся в люк в старомодной комедии.
Каменная плита пола наклонилась под его тяжестью, и он кубарем покатился вперед и вниз. Друзья беспомощно наблюдали, как ТНТ соскальзывает в окруженную восемью колоннами яму неизвестной глубины.
Из
Швырнув прочь сочащийся соком плод манго, Уэринг ринулся на помощь. Остальные трое бросились за ним.
Тонкие колонны, высеченные из камня закатных оттенков, отличались изяществом, не свойственным иным частям древней пирамиды. Вздымаясь на четыре метра над полом, они стояли по углам восьмиугольного отверстия или ямы.
Сложнее было охарактеризовать форму мерцающей массы, водруженной на столбы. Очертания громады терялись в ее же собственном свечении, смазанные бледными лучами. Однако это сияние не ослепляло. Стоило подойти к колоннами поближе, и форма виделась более определенной. Верхушки столбов служили опорой для чуть выпуклого низа глыбы света. В целом она напоминала полушарие с восемью гранями, разбитое по всей поверхности на множество изогнутых треугольников.
Свет исходил изнутри, точно там горела огромная лампа, однако в глыбе не было сияющего центра, испускающего лучи. Куда бы ни падал взгляд, вещество казалось прозрачным. И все же свечение оставалось достаточно ярким и не давало заглянуть глубоко внутрь.
Уэринга даже сейчас, в столь странную минуту, не покидало необъяснимое ощущение, что где-то он уже видел нечто подобное.
— На край не ступать, — сказал он товарищам, хотя сам, казалось, шагнул вперед со всей опрометчивостью.
Но на самом деле он был очень осторожен. Вокруг колонн он насчитал шестнадцать каменных плит. Восемь из них представляли собой цветные пятиугольники. Они перемежались с узкими продолговатыми камнями, каждый из которых лежал как раз у основания колонн, словно колесные спицы. Никто не знал, попал ли Теллифер в единственную ловушку или же все пятиугольные плиты могли поворачиваться под весом наступившего на них. А если сработает продолговатый камень, жертва полетит прямо в ближайший столб и никак не в яму.
Уэринг беспрестанно обдумывал ситуацию. Инстинкт подсказал ему, что камни-спицы относительно безопасны. Он заскочил на один из них и, вцепившись рукой в колонну, заглянул внутрь ямы.
Остальные не спешили приближаться. Они знали, что дюжего корреспондента и чудаковатого эстета связывает крепчайшая дружба. Было нечто глубоко трагичное в том, как великан Уэринг простер руку над пропастью, поглотившей дорогого ему человека.
Послышался протяжный, дрожащий вздох. Уэринг заговорил заметно срывающимся голосом:
— Хорошо тебе там? Черт побери, ТНТ! В следующий раз услышу твой предсмертный вопль, остановлюсь покурить и только потом кинусь на подмогу! Что не отвечаешь? Горло сорвал?
Все еще не забывая про вдруг ставший неуместным трагизм ситуации, остальные приблизились к краю вслед за Уэрингом.
Иными словами, Отуэй и Джон Б., приметив, как это делал журналист, тоже подошли к яме. Не столь наблюдательный юный Сигзби просто постарался не наступать на камень, отправивший Теллифера вниз. Он поставил ногу на соседний пятиугольник и с опаской шагнул вперед.
Древние строители, трудившиеся над площадкой, превосходно знали свое дело. Заостренные внешние кромки плит на полу были плотно пригнаны к основной кладке, служившей им опорой. Но стоило яхтсмену лишь немного нарушить равновесие, и ловушка сработала. Сигзби тщетно попытался отступить. Поняв, что все напрасно, он просто опустился на камень и скатился по сорокапятиградусному уклону в яму к Теллиферу.
Как только он исчез с глаз, танцовщица огорченно вскрикнула, хотя до этого предпочитала молчать. Затем она пробежала по одному из прямоугольников и тоже схватилась за колонну, стараясь высмотреть Сигзби.
Наверху, под светящейся глыбой, яма представляла собой восьмиугольник, но ее дно было вырезано в форме круглой чаши, чьи ярко-оранжевые стены постепенно чернели и тонули в кромешной тьме. Глубины в ней было от силы метра четыре.
В самом центре, скрестив руки на груди, стоял Теллифер и завороженно смотрел на нижние грани светящейся массы над собой: на лице его читался неподдельный интерес, и ничто не могло отвлечь его от созерцания — ни сложность положения, ни негодование друга. Он видел лишь льющийся сверху свет. Когда к нему, сбив эстета с ног, свалился Сигзби, успевший опять подняться ТНТ был откровенно раздражен из-за того, что его размышления прервали, а не по причине чувствительного удара по лодыжкам.
Впрочем, уже через секунду он возвел зачарованный взор горе.
Сигзби, печально застывший за его спиной, прервал поток посыпавшихся сверху вопросов едкой тирадой:
— А мне почем знать? Его и спрашивайте. Я ничего не вижу, кроме белого света, от которого у меня болят глаза. Эй, парни, может, кинете мне трос или еще какую веревку и вытянете меня наружу? Теллифер пусть здесь торчит, раз ему вид так полюбился. А вот я ничего особенного не заметил.
Он оглядел себя и с отвращением посмотрел на ладони, ставшие черными, как у негра.
— Дно этой ямы все в саже! — пожаловался он. — Какая грязища!
— В саже? — Отуэй поправил очки и с особым интересом склонился над отверстием. — Что за сажа?
— Что, что? Охота спрашивать, обычная черная сажа. Не видите, какой я чумазый, да и Теллифер не лучше — правда, по-моему, он об этом не догадывается. — Негодование молодого человека внезапно сменилось смехом. — Негры! Трубочисты! Я такой же черный, как и он?
— Ты не понимаешь, — не унимался Отуэй. — Мне нужно знать, это сухой порошок, как зола после костра, или сажа липкая, словно жгли что-то жирное? — Он по-совиному вытянул шею, глядя из-за своей колонны на Уэринга. — Я хочу выяснить, служила ли яма для жертвоприношений. В ней могли сжигать животных или людей. Скорее, последних. Я сейчас сам спущусь туда и проверю…
— Поступай как угодно, но сначала помоги вытащить меня наружу! — Сигзби с растущим ужасом смотрел на свои почерневшие ладони и одежду. — Тут жир! Быстрее, мне надо это смыть!
— Не нервничай ты так, Сиг, — усмехнулся Уэринг. — Тебя же в жертву не приносят. По крайней мере, пока. Эй! Что там с нашей подружкой такое?
Закрыв лицо руками, девушка съежилась за своей колонной. Она издавала тихие, отрывистые вздохи. Стройное тело содрогалось от нахлынувших эмоций.
— Да она плачет! — сказал Отуэй.