Солнечный зайчик
Шрифт:
Мужики, а история сохранила их имена: Чмутов, Папулов и Ермаков побратались, и основали хутор, где стали вести совместное хозяйство, что-то вроде колхоза из более поздней истории.
Советскую власть в здешних краях восприняли по-разному. Богачи и казачья старшина отвергли её, а мужики-переселенцы и беднейшее казачество приняли как родную. Но закрепиться Советская власть не успела: сначала атаман Дутов поднял мятеж, потом ещё какой-то атаман… Потом белочехи подняли мятеж, а потом пришло недолгое но кровавое время адмирала Колчака. Да… О Колчаке и Дутове даже в семидесятые годы старики рассказывали такие ужасы, что после них байки про упырей и бродячих мертвецов слушателям казались милыми детскими сказками. Так что, когда красные окончательно закрепились в здешних краях,
А в тысяча девятьсот пятьдесят четвёртом году Троебратное получило новую жизнь: началось освоение Целины. В короткие сроки здесь построили железнодорожную станцию, которую назвали Пресногорьковская, элеватор, нефтебазу, автотранспортное эксплуатационное предприятие, то есть автобазу с впечатляющими ремонтными возможностями, торгово-оптовую базу, железнодорожное депо с полагающимися службами… А для людей, приезжающих со всех концов европейской части Советского Союза, построили две школы, три детских сада, кинотеатр, три клуба, шесть библиотек, две больницы и много чего ещё. Естественно, население посёлка увеличилось настолько, что он получил статус посёлка городского типа.
Сейчас, в семидесятом году, посёлок расцветает, ширится, живёт, но это ненадолго: вскоре резко затормозится развитие народного хозяйства страны. Скоро люди побегут в города, а деревни, сёла и посёлки вроде Троебратного начнут умирать, и многие исчезнут совсем.
***
Много времени и сил отняла организация швейного цеха при АТЭП, и это при том, что все формальности взяла на себя администрация автопредприятия и специально приехавший в посёлок инструктор райкома партии. Но хватало и других сложностей, особенно по части персонала. Женщин, умеющих хорошо шить, набралось пятнадцать человек, ещё пятеро умели шить довольно сносно. Закройщика нашли только одного, им оказался одноногий инвалид войны, промышлявший надомным пошивом. Впрочем, выяснив, что от него требуется, дядя Шурик, как представился закройщик, решительно сказал, что он со всеми делами по кройке справится один. Дескать, всего и делов, что перевести несколько единых моделей на ходовые размеры, и этим он займётся на дому, пока не привезут и не установят цеховое оборудование.
Отчим оценил закройщика высоко:
– Не журись, Юра. Я дядьку Шурика знаю лет двадцать, за это время он ни одного человека не подвёл. Раз обещал к концу сентября сделать все, что нужно в своём заведовании – умрёт, но сделает. Фронтовик!
К середине сентября как раз обещали первые поставки швейного оборудования, которое нам передавали из Иванова, где на швейной фабрике оборудование меняли на новейшее. Как выяснилось, нам отправляли целых два вагона добра. Честно говоря, даже не представляю, как и чем наше руководство будет рассчитываться с ивановцами, но сама скорость меня впечатлила. Вот что значит личная заинтересованность!
В общем, устал я от всего, и решил сегодня отдохнуть. На огороде между кустами смородины и соседским забором испокон веку стоит у нас чугунная кровать, с чугунной же решёткой вместо сетки. Сколько ей лет – неизвестно, но явно вещь дореволюционная, в наше время такие монстры не производятся. Помню, когда я приезжала с Бобриком в гости, мы, принеся с собой матрас, лежали тут и загорали. Славное место!
Сегодня я тоже припёр сюда матрас, и, заявив Ленуське, чтобы не будили меня до следующего лета, разделся догола и завалился загорать. Место просто идеальное: рядом с кроватью растёт раскидистый боярышник, и в его кружевной тени не обгоришь, хоть ты валяйся весь день. От двора и улицы место огорожено высокими кустами, так что ни я никого не вижу, и меня никто не увидит. Чудесно! Сначала я читал, а потом бросил книжку и уснул.
Проснулся от разговора, доносящегося из-за забора. Повернул голову, и (вот совпадение!) увидел на уровне глаз здоровенную щель, кокетливо прикрытую какими-то сорняками. Если не приглядываться, то щели и
Увидел я, что у соседей, за забором оборудован такой же уютный уголок для одиночного отдыха: старый диван, с откинутой за ненадобность брезентовой покрывашкой от дождя, столик и небольшая скамеечка. На диване, застеленном простынёй, раздвинув ноги, лежит обнажённая красивая молодая женщина, а к ней пристраивается её муж, одутловатый, обрюзглый, и лет на двадцать старше. Ага! Это соседские гости решили немного пообщаться наедине.
Хм… А женщина-то не выглядит ни счастливой, ни просто довольной, и есть от чего: детородный орган её супруга довольно… гм… невелик. Собственно, он напоминает большой гороховый стручок, сантиметров семи в длину и полутора – в окружности. Печально. В смысле, как бывшая женщина (ничего себе каламбурчик, а?) очень сочувствую дамочке. У нас с Бобриком в этом отношении было идеальное совпадение: я обладала несколько крупной… хм… ну вы поняли о чём я, зато и у Бобрика размеры были сильно больше обычных, настолько, что и для меня он был крупноват. Но со временем всё совпало идеально. У тут смотрю, и слёзы на глазах: брюхатый козёл кое-как вставил, ровно двенадцать раз дёрнулся, да и отвалился, повесив на бедре несчастной дамочки коротенькую соплю.
Отвалился сексуальный маньяк в сторону, минутку полежал, а потом что-то буркнул, поддёрнул штаны, да и учесал по своим козлиным делишкам.
Я лежу, молчу и тихонько радуюсь. Есть мне от чего радоваться: очень я опасался (или опасалась? – я сильно путаюсь в своей личности, с тех пор как живу в этом теле), что меня будут привлекать и возбуждать мальчики и мужчины. А вот фигушки! Меня даже Ленуська, сестрёнка неродная волнует, особенно когда, наплевав на моё присутствие, начинает переодеваться. Но с Ленуськой всё просто: надавал ей щелбанов, чтобы не забывалась, да и дело с концом. А на репетициях постоянно общаюсь с Ириной Сергеевной. Тут тоже тяжкая судьбина: одевается она, по летнему времени в лёгкие блузки и юбочки, или ещё более лёгкие платьица. А под невесомой одеждой только тончайшие трусики да полупрозрачный лифчик. И обсуждая какие-нибудь вопросы, она садится рядышком, едва не касаясь моих коленей своими, а когда наклоняется… В общем, это ужасно нелегко. Словом, гормоны во мне бушуют и настойчиво требуют выхода, тем более что я знаю, насколько это приятно.
Девчонки из ВИА, чувствуя что-то, повадились демонстрировать то груди, то коленки. Разумеется, всё это неумело, по-детски, почти неосознанно, но, чёрт побери, с таким чувством!!! Парни ещё чуть-чуть и начнут хмуриться, глядя на это безобразие.
– Эй, ты! – донёсся до меня гневный шёпот – Хватит подглядывать, иди сюда!
– Это вы мне?
– Тебе, тебе! Давай сюда, и быстро!
Да… Припекло дамочку, очень её понимаю. Ну, раз зовёт, пойду. Здесь в заборе сделан лаз, Бобрик мне его показывал, когда привозил в гости, знакомить с родителями и прочей роднёй. Лаз давнишний, ещё от прежних хозяев дома остался. Подхватываю трусы, вешаю их… ну вы поняли на что, и, опираясь на костыли, иду навстречу приключению. Преодолев забор, оглядываюсь: а здесь уютненько, и относительно безопасно: кругом кусты, и до дома метров десять.
– Ну-ка сними свою тряпку! – командует женщина.
Подчиняюсь, а сам жадно рассматриваю лежащую передо мной красавицу. Чёрт подери, а ведь до чего аппетитная фемина!
– А ты совсем немаленький! – задыхающимся голосом говорит женщина – Иди ко мне, скорее!
Делаю два шага вперёд, нависаю над женским телом, вцепляюсь в её губы поцелуем и…
– Ах! Ах! Ах!
А женщина-то вовсе и не женщина. В смысле, женщиной её сделал я. Только что. Ну что тут остаётся! Включаю все свои умения, всё-таки женская физиология мне совсем не чужда, и начинаю ласкать прекрасное нежное тело. Умения не пропали, старания принесли успех: женщину сотрясает волна наслаждения. Первая, вторая, третья… Тут к финалу приближаюсь и я. Хотел отстраниться, но прекрасная партнёрша не даёт того сделать: обхватив меня руками и ногами, она буквально вжимает моё тело в своё, и через короткое время нас накрывает совместный оргазм.