Солнышко
Шрифт:
– Ана, - позвал барон, и я замерла, держась за ручку двери.
Он подошел, встал рядом и накрыл мою руку своей. Я вздрогнула от неожиданности. Пальцы Ника легко прошлись по тыльной стороне моей ладони, и он отошел. Только сейчас поняла, что не дышу с того момента, как барон позвал меня.
– Что вы хотели?
– нервно спросила я, переводя дыхание.
– У меня к вам предложение, - ответил он.
– Какое?
– мне показалось, что я сейчас готова согласиться на все, лишь бы скорей сбежать отсюда под уютную защиту стен учебного корпуса.
– Это касается вашей практики, - барон снова отошел к креслу, но не сел, просто облокотился о спинку.
– Что с моей практикой?
– я повернулась и решилась посмотреть на Грая.
Ник вернулся ко мне, взял за руку и отвел к креслу. Я села, ругая себя в душе за то, что все еще не ушла отсюда. Барон присел на корточки и теперь держал обе мои руки, поглаживая большими пальцами запястья.
– Я могу устроить вам практику недалеко от столицы. Крепость "Стальные когти", вы не можете ее не знать, весьма неплохое место, где вы будете чувствовать себя достаточно свободно. Сможете видеться с отцом и со мной.
– сказал он.
– С чего вы взяли, что я хочу с вами видеться?
– я посмотрела ему в глаза, надеясь, что у меня суровый взгляд, но снова смутилась и опустила голову.
– Вы дали мне это понять, Ана, - улыбнулся барон и добавил так тихо, что я едва услышала.
– Нет, еще рано.
– и уже громче.
– У вас есть время подумать до окончания экзаменов. В конце недели мой отец дает званый вечер. В, принципе, из-за этого я и появился сегодня. Хотел сам передать приглашение вашему отцу.
– в его голосе снова появилась едва уловимая насмешка.
– А цветы решил купить уже по дороге, вечер был действительно чудесным. Не могу забыть ваши сияющие глазки.
Я выдернула руки и попыталась встать. Барон поднялся и отошел у меня с дороги.
– А про практику подумал сейчас, глядя на вас.
– пояснил он.
– Так что, просто все совпало, я вас не преследую, - Ник улыбнулся, я нет.
– Вы все еще сердитесь, Ана?
– Мне надо идти, - ответила я, чувствуя просто безумную необходимость быстрей сбежать от Грая.
– Хорошо, - кивнул он.
– Не смею вас больше задерживать. Но обещайте подумать насчет "когтей".
Я кивнула и быстро подошла к двери, уже взялась за ручку, но остановилась и обернулась, глядя на Ника.
– Спасибо за цветы, - сказала я и исчезла за дверью, опрометью бросилась к учебному корпусу, но возле дверей остановилась, чтобы отдышаться и унять сумасшедшее сердцебиение.
– Проклятый барон, - проворчала я, - совсем мозги запудрил.
Наконец, взяла эмоции под контроль и шагнула внутрь здания, впереди был один экзамен по приграничью и зачет по письму.
Глава 8
– Ань, - Мини уселась на подоконник и с интересом наблюдала, как я воюю с обновкой, которую мне купил отец для званного вечера в доме барона Грая старшего.
– Ты чего бесишься?
– Я спокойна, - ответила я замогильным голосом и тут же взорвалась.
– Зачем придумывать всю эту дребедень, которая мешает одеть платье?! Почему нельзя поехать в одном из старых платьев? И вообще, я не хочу никуда ехать! Завтра ранний подъем и отъезд на практику, а я должна тащиться куда-то.
Мини соскочила с подоконника, легко всунула мою руку в потерянный рукав и затянула шнуровку. Я благодарно кивнула ей и уселась к зеркалу, собираясь наколоть фальшивые локоны. Подруга тут же отняла у меня рыже кудри и сама начала прилаживать, потому что лицо у меня было зверское. Я с самого утра успела себя завести, и тому было несколько причин. Во-первых, это разговор с отцом, состоявшийся сразу после последнего и единственного зачета по светскому своду законов. Этот зачет, как и письмо, чтение и счет - принимался менее строго. От кадетов требовалось писать более-менее грамотно, читать не по слогам, считать не на пальцах, иметь представление о гражданских законах. Все это входило в общее образование. Мы даже не нервничали, когда шли на эти зачеты. Отец дожидался, когда я, светясь от радости, что все позади, ввалилюсь к нему в кабинет.
Генерал встретил меня довольной улыбкой, угостил конфетами с моим любимым соком, а потом перешел к непосредственной теме разговора.
– Дочка, - начал он, - ты принимаешь предложение Ника Грая?
– Какое?
– я нахмурилась, пытаясь вспомнить, что мне предлагал Ник.
– О практике в "Стальных когтях". Я считаю, что это просто замечательное предложение. Тебе не придется мотаться по степи, не будет никаких неожиданностей. Спокойно пройдешь практику в комфортных условиях и после подашь в отставку.
Я отвернулась от отца, собираясь с мыслями, которые все еще витали далеко от генеральского кабинета, рисуя мне радужные перспективы на будущее. И вдруг "когти". Если честно, я про них забыла практически сразу. Ник не напоминал, отец не заговаривал, а мой мозг не желал думать о предложении барона.
– Папа, - я, наконец, подготовилась к ответу.
– Я не буду принимать это предложение барона Грая. Практику я буду проходить со своей группой, в ранее определенном для этого гарнизоне.
– Ана, - отец обошел стол и сел на его край.
– Это очень хорошее предложение.
– Мой генерал, вы всегда учили меня принимать решения самостоятельно и нести за них ответственность. Так вот я решила, что пройду практику на границе нашего королевства в крепости "Слава короля". Более того, о том, чтобы уйти на гражданку не может быть и речи. Я хочу служить своей Родине. Я пойду в академию и продолжу обучение.
Отец посмотрел на меня таким взглядом, что мне захотелось вжать голову в плечи и бежать из кабинета ректора так быстро, чтобы ветер свистел в ушах. Генерал резво спрыгнул со стола, стремительно прошелся по кабинету и вернулся ко мне.
– Увольнение.
– четко проговорил он.
– Нет!
– я возмущенно смотрела на него.
– Да! Иначе я тебя официально направлю в "когти", - так он со мной никогда не разговаривал!
– Ты еще признай меня негодной к службе!
– я тоже вскочила.
– Отличная идея, дочь, просто замечательная! Мне нравится.
– генерал так же стремительно прошел к своему креслу с высокой спинкой и сел за стол, схватив чистый лист бумаги.
Я потрясенно смотрела на то, как он начал нервно выводить кривоватые строчки, и не могла найти в себе силы, чтобы произнести хоть слово. Практически упала в кресло и уставилась на то, что пишет, ректор. Он действительно писал рапорт о признании меня негодной к службе в королевской армии! Я подняла на отца глаза, даже не замечая мутной пелены, вдруг закрывшей взор. Перо в руках генерала жалобно скрипнуло по столу, прорывая бумагу, он откинул его, смял лист и с яростью швырнул в стену.