Соло На Два Голоса
Шрифт:
В любом случае, то был не мой путь, я ж не могу до такого "опуститься". Вот, возможно, именно по этой причине что-то и не заметила с самого начала, нечто важное для меня. Может быть, моё восхищение начало бы снижать градус чуть пораньше, может, и не дошло бы до слишком крепкой связи - соответственно, с гораздо более трудным разрывом?
– Он у тебя просто прекрасен!
– заявила Ларка после того, как я их познакомила.
– Прекрасен до идеала, до блеска, до безупречности.
– Что-то я слышу в этих словах... не то, - испуганно заметила я. И расстроилась: что-то не так, Лариска слишком умна.
– Не знаю, Анютка...
– тихонько продолжила Лариска.
– Ты слишком хороша
– То есть? Он красив, я - нет, зато у меня душа хороша?
– удивилась я подобному повороту.
– Ой, нет, я глупость ляпнула!
– огорчилась подруга.
– Совсем не в этом смысле. У него вся его хорошесть, даже прекрасность - внешняя. Нутра не видать! И я не знаю, что может проявиться в этом человеке из потаённого, из того, чего мы ни фига не видим, буквально ослепнув от блеска, Ань. Мы ж ослепли от него, согласись! Прости, но ты, по-моему, тоже не видишь... Но со стороны он - идеал и мечта. А ты, Анечка моя... Ты ж вся на ладони - хороший человек - и всё тут. Честный, верный, настоящий. Без двойного дна. С тобой спокойно сразу и навсегда. Удобно. Нам всем с тобой - и таким, как он, и как я, и как все - очень удобно!
Я удивилась тогда безмерно: вот прям такой хороший человек - это я? Я - тот, кто не знает, что такое любовь? Я - с детства помнящая о том, что моё появление на свет - ошибка и неловкость для всего мироздания? Что-то загнула подруга. Она просто меня любит и беспокоится за мою судьбу. Видит, мужик экстра-класса по всем параметрам, и испугалась за свою никакущую, но любимую подружку. Примерно так я и расценила Ларкины тогдашние слова.
Не обиделась нисколько. Настолько сильным было моё убеждение в том, что всякий, кто меня терпит, а внезапно ещё и любит, уже совершает некий беспримерный гражданский подвиг и проявляет удивительное благородство чувств, что на брошенные иной раз замечания о моей ничтожности я уже и не реагировала. Как та уродливая, старая и много раз битая собака, которую приютили добрые люди, дали кров еду и мягкую подстилку, а она покорно думала про себя: ничего, что они видят проплешины на моей некрасивой шерсти, не страшно, что у меня такая уродливая морда... они меня любят, они - прекрасные боги! Они меня и такую будут терпеть и кормить. Мне дико, страшно, исключительно повезло!
ЛИЧНО Я...
Одиночество - страшное? Страшное? Помилуйте! Оно прекрасное. Страшно, когда кто-то в него вторгается, шурша где-то там по квартире, издавая разнообразные человеческие звуки, пользуясь водой и плитой, включая телевизор... А ты вся в напряге: сейчас в комнату всунется голова и скажет: "Выходи чайку попить и хватит уже, ну!" Она, голова, хочет предложить компанию и веселье. Она хочет разрушить одиночество. И всё бы ничего, может, оно было бы не так уж и страшно, но незадача в том, что голова желает разрушить одиночество на своих, а не на моих условиях.
Голова мне предлагает такой ассортимент: яркий свет, красная помада, друзья в ресторане и послушать музыку. И я ненавижу эту голову, я хочу её откусить, отрубить, залить кислотой...
Люди не умеют проникать в чужое одиночество так, чтобы это было не разрушительно или даже приятно. Так умеют делать кошки. Пожалуй, только они и умеют. А люди - они всегда индийские слоны в крохотной посудной лавке. Но, поскольку каждый человек уверен, что "уж он-то знает, как лучше", дрессировке это всё решительно не поддаётся. Только гнать. Только грубо.
Хоть бы раз кто-нибудь попробовал по-кошачьи ввинтиться ко мне в моё одиночество, без шума и прожекторов. Тихонько, без резких движений, присел бы рядом в моей тишине, взял за руку, не раздражаясь на декорации МОЕГО мира (тихо, холодно, вечный полумрак), может, что и получилось бы. Но даже якобы любящие люди способны действовать, повинуясь лишь собственному представлению о том, что такое хорошо. Иначе они не могут - природа есть природа, а природа человека именно такова.
Высочайшая степень эмпатии и умения деликатнейшим образом, без единого резкого звука и лишнего дуновения воздуха, проникнуть в мир того, кто в принципе не рад видеть пришельцев, даже родных и любимых, кто добровольно и решительно променял яркий и многомерный мир на маленькую и тёмную келью, в которой только и способен выжить; так вот такая степень высоты понимания - дар единиц! Единиц на всей планете. Каков шанс, что такое встретится именно вам, именно мне? Правильно - нулевой. Вот и не встретилось.
Однажды подумалось так: все в мире люди для меня не посторонние, а потусторонние. Во всех смыслах. Они по ту сторону понимания того, что нужно мне, чего я хочу и как мне надо жить.
Странные мысли приходят порой в голову, когда пилишь ногти, лёжа в пенной ванне. В ушах МР-3, разумеется, с любимой музыкой - из самых обожаемых киношек. "Однажды в Америке", "Крёстный отец", "Амели", "История любви", "Пассажир под дождём", "Мужчина и женщина", "Профессионал", "Трюкач"... Мне уже остановиться в перечислении? А то ведь оно может занять очень, очень много пикселей на экране, а если представить себе бумажный вариант... ну, страницы три, не меньше, вот ей-ей.
И вот под любимейшую музыку бесконечно одолевают странные, как говорили классики - несвоевременные мысли. Впрочем, может, всё и логично, если как следует вдуматься.
Мне сейчас хорошо, тепло, приятно - и физически, и эстетически. Практически нирвана. Впереди - горячее какао с бубликом, просмотр фильма, возможно, снова работа в охотку... ну, и где-то в перспективе сладкий сон. То есть - рай, как он есть!
Но поскольку ум у меня извращённый и подлый, он тут же, чтобы не расслабляться от тепла и музыки, подсовывает мысли о смерти. В этот раз в таком виде: кому умирать обиднее (если вдруг находится время для осознавания собственного умирания - ну, долгая болезнь, постепенная потеря крови, замерзание в воде у почившего "Титаника"...) - тому, кто жил плохо, постоянно страдал и боролся за жизнь, или тому, кто как сырок в масле? А вот не надо отвечать сразу, тут нужно думать, потому что самый очевидно просящийся ответ может оказаться абсолютно неверным.
Итак, человек жил кое-как. Наверное, часто думал, что неплохо бы и сдохнуть, чем так жить. Может, даже попытки делал. И вот оно пришло - избавление. Он умирает. Казалось бы, радоваться же надо, да? Но вдруг он станет рассуждать следующим образом: я уж столько мучился, столько терпел, почему бы ещё не пожить-то? Да и не хочу я именно сейчас, я притерпелся, вроде, к тому, что есть, можно и продолжить! И вообще: а вдруг завтра всё переменится, а? А вдруг как раз теперь приходит моё время, а я, как дурак, сдохну.
Почему бы нет, правда же?
Или вот умирает товарищ, который сразу с рождения не выпускал золотой ложки изо рта, у которого всегда было и есть всё: богатство, любящая семья, обожаемая работа, друзья, успех, любовь к жизни, весь мир у ног... А оно вдруг пришло - время умирать. Ну, охота ему из этого рая при жизни, между прочим, в неизвестно куда? Или неужели он может подумать "ну, и хватит, надоело уже так хорошо жить, устал прям, отлично, что подыхаю!" Такое можно вообразить? Кстати, вообще любопытный вопрос: от очень счастливой, насыщенной, прекрасной жизни люди устают?