Соломенный век: Сутемь
Шрифт:
– Увидишь, поймёшь. Ты думаешь, что не стал бы такой сволочью, если бы она осталась с тобой? Ошибаешься, стал бы! Просто попозже.
Развернувшись, охотник направился прочь, ускоряя темп.
– А ты тот ещё умник! – бросил громила ему вслед.
Тот не стал даже оборачиваться. Скоро его бегущая фигура исчезла, слившись в густых сумерках за деревьями. Пора была и другим поторопиться, чтобы успеть выбраться из лесу, пока совсем не стемнело.
– Чего грызлись-то? – спросили товарищи громилу на ходу.
– Да так, из-за бабы одной. Давно было дело, вы ещё пацанами бегали.
– Нашли время… Не поздно
– Запомни, зелень, – ответил громила пренебрежительным тоном наставника, – для того, чтобы дать кому-то с чувством в морду, никогда не бывает поздно.
– А чего не дал? – не унималась «зелень», напрашиваясь, видимо, на ещё более жёсткий ответ.
– Тебе повторить или до самого утром дойдёт? Вернётся, там и поговорим каждый о своих болячках. Силы нужно уметь беречь для нужного момента. И не для бывших друзей, а для врагов.
Тяжёлая была ночь. Медвежонок всё время ныл: то ему страшно, то скучно, то устал, то голоден. У медведицы и так все нервы были на пределе – чувство тревожности не покидало её, а тут ещё люди свою большую охоту затеяли. Чтобы как-то усмирить своё пушистое сокровище, медведица рассказала ему на отдыхе предание, которое ей в своё время мама рассказывала: что где-то в горах живёт хищник, самый сильный из всех. Он не любит свет и выходит на охоту только в самую тёмную ночь, как эту, когда нет луны. У него отменный нюх и слух, и от него очень трудно скрыться, потому что он найдёт любые следы. «Лунный зверь» – его имя, и его следует произносить в священном трепете даже им, медведям.
«Это он днём всё время гремел и мы от него убегали?» – спросил медвежонок.
«Нет, это люди. С ними вообще лучше не связываться и обходить стороной».
«А на вид они не страшные… И ходят потешно на двух лапах. Смотри, я тоже так могу!»
Медвежонок поднялся на задние лапы, угрожающе покачался и напрыгнул на мать. Та играючи шлёпнула его лапой.
«Запомни, Мишутка: запах людей – это запах опасности! Если ты его учуешь, лучше уходи. Хуже только огонь».
«А что они едят?»
«Они как мы: всё едят».
Под утро медвежья семейка набрела на ягодное место в лесу, и там медвежонок наконец успокоился и перестал докучать матери. Трудным этот год выдался для медведицы. Если бы у неё был с собой пестун, то было бы сейчас легче – он мог бы следить за сеголеткой и играться с ним. Но это был её первый выводок, поэтому приходилось все невзгоды медвежьей жизни тянуть на себе. Поначалу вроде всё шло хорошо – у неё родились славные малыши, весна выдалась тёплой, и в лесу, где она зимовала, находилось достаточно корма. Но потом нагрянули полчища людей из-за южных гор, и она, пометавшись туда-сюда, перебралась на северный берег реки. Один медвежонок утонул, сорвавшись с высокого берега в реку, одного встретившийся медведь задрал, которого малыш принял за папу, теперь вот остался только один. Никак не могла медведица избавиться от щемящего звериное сердце чувства, что она плохая мать. За одним не уследила, другим не сказала вовремя, что папы у медведей хорошими не бывают. Про людей вообще разговору нет.
Вчера опять переполох в лесу устроили. Ох, пападись хоть один из них ей в лапы! Обняла бы его от всей медвежьей души и расцеловала зубками.
«Охотник! Охотник идёт! Будьте осторожны, лесные звери!» – прокричал невдалеке дрозд.
Медведица настороженно поводила носом и привстала на задние лапы, осматривая утренний лес. С наветренной стороны никаких запахов не долетало, значит человек приближался с подветренной, откуда и птичий крик долетел. Взобравшись на холмик, медведица убедилась, что так оно и было – охотник бежал трусцой, постоянно осматривая местность. Он несомненно выискивал себе добычу, ибо в руках у него была длинная палка, с которыми они ходят на охоту.
Нет, изверг, её детёныша ты не получишь!
Мгновенно взъярившись, медведица рванула навстречу. Человек, заметив её, – резко в сторону, намереваясь убежать. Нет уж, голубчик, так просто ты не уйдёшь! Сейчас ты ей заплатишь за все её беды, причинённые вами! Нагнав охотника, который намеренно петлял, пытаясь затруднить ей продвижение и сбить с толку (Ха! За кого ты её принимаешь – за тупую дикую свинью?), медведица набросилась на него. Полученный укол острым наконечником копья, которое охотник выставил, чтобы сдержать её, ещё больше разъярило зверя.
Два врага, пометавшись ещё немного между деревьями и в бешенстве поревев друг на друга, сцепились под берёзой на смерть. Медведица, слепая от ярости и боли – напоровшись во второй раз грудью на копьё, ей удалось выбить оружие, но после этого она получила ещё один глубокий порез железным когтем в бок, и напоследок удар отогнутой веткой прямо в пасть, – встала на задние лапы и заревела. И она, и человек были в этот момент готовы к последнему броску. Оба были ранены: отбив копьё, медведица сумела зацепить человека лапой при ударе, когда он увернулся за дерево. Если бы полностью попала, он бы больше не встал – со ствола полетела отбитая кора и щепы на месте глубоких вырезов от когтей.
Со всеми оставшимися силами оба бросились друг на друга. Человек – на мгновенье раньше, упредив медведицу, которая намеревалась задавить его своим телом и растерзать на куски на земле. Полоснув ножом по морде, он юркнул под тушу и всадил под рёбра второй нож. Зубы зверя сомкнулись на руке – медведица успела перехватить руку с ножом – хрустнула переломанная кость предплечья и оба свалились по инерции падающих тел.
Взвыв тяжёлым протяжным стоном, медведица захрипела в судорогах. Смять человека она сумела – но и он сумел глубоко, до самой рукояти, воткнуть длинное лезвие ножа под грудную клетку. Страшная боль сковала всё её тело, в горле заклокотала горячая кровь. Окружающий лес в её глазах превратился в туманную пелену, которая быстро меркла – как и медвежье сознание, где отчаянно пульсировали последние мысли.
«Прости, мой пушистый комочек! Прости, я не хотела умирать! Уходи, убегай, не давайся человеку в руки! Прости свою маму… и помни – я люблю тебя…»
Так оно бывает: вступаешь в схватку в ненависти, а умираешь с мыслями о любви. В последний момент сердце говорит о том, что ему важнее. Что было недосказано – или сказано недостаточно часто при жизни. Кто-то подумает: это хищник, тварь, созданная убивать, ей чужды чувства любви. Но разве человек не такой же хищник? Если кто-то и создан убивать – то несомненно он, ибо нет на планете другого существа, который с таким упоением и неоправданной жестокостью тысячелетиями убивал своих братьев по роду. Миллионами. И не сказать, что от голода.