Соломенный век: Сутемь
Шрифт:
Выдвинулись на рассвете, как только светать начало. Всё добро пришлось оставить дома, с собой взяли только самое необходимое. Вещи – дело наживное, за ними можно будет позже вернуться в одиночку.
Дорогу Аким выбрал кратчайшую – прямо на север (насколько местность позволяла). Был ещё один вариант – идти мимо озера на восток, огибая хребет гор, что проходил севернее. За этим массивом невысоких, но трудно проходимых гор, которые чередовались с длинными оврагами, частично заболоченными, дальше на востоке проходила тропа. Добравшись до неё, можно было свернуть на север и выйти к крепости с другой стороны. Но для этого им пришлось бы
Теперь Аким понимал, что именно это было роковой ошибкой. Южане не остановились на грабеже Сходки, направив пару дней спустя ещё один отряд на вылазку, с которым они по закону невезения и столкнулись. Пришельцы оказались не только наглыми, но и неглупыми – догнав маленький отряд, они отрезали путь на север и взяли в охват, оттесняя назад. Эдакий способ пленения без тесного контакта и связывания рук. Выбор был прост: сдаться или вступить в бой – и он был принят, на удивление налётчиков.
Их можно было понять: три дюжины разбойников против трёх мужчин, трёх женщин, одной девочки и хромающей собаки – неравное до безнадёжности соотношение. На деле это соотношение начало сильно меняться – трём стрелками не только удавалось вырываться из тисков, но и сдерживать неприятеля, которому очень быстро расхотелось подставлять себя под стрелы и пули. Рельеф местности скорее подыгрывал обороняющимся, и как только они оказались на более ровном месте, решено было, как говорится: брать быка за рога. Иначе вставала реальная угроза упустить лакомую добычу. Отряд налётчиков уже понёс свои потери раненными, к этим бедам прибавилось ещё то неудобство, что отпор им давали и с помощью огнестрельного оружия, а выстрелы были слышны далеко. Рано или поздно они были бы услышаны гарнизоном крепости, который несомненно бросился бы на выручку соплеменников. Медлить больше нельзя было.
Дарий тяжело дышал, но был цел. Царапины и синяки можно не принимать во внимание. До свадьбы заживут. Силушек у него полно. Двое его пытались скрутить – вывернулся. Одного Марья по голове камнем огрела – хорошенько, от всей души, – со вторым сам расправился.
Ролу не повезло – плечо поранили, глубоко. Рану нужно было срочно перетягивать, иначе он потеряет слишком много крови и ослабеет. А бой ещё не окончен и до крепости далеко. Дотянут ли? Раненный боец – не единственная потеря и не самая болезненная. Была потеря хуже.
Перевязывая мужу плечо, Милла судорожно тряслась. Аким подошёл и утешительно приобнял сестру.
– Прости, я отпустила её, – шептала она, всхлипывая и глотая слёзы. – Прости меня, Аким, пожалуйста… Я не знаю, что на меня нашло… Их было так много, я испугалась.
Из-за холма прогремел звук выстрела. Через минуту ещё один. Четыре патрона из семи у Веты было ещё в магазине – один выстрел Милла сделала, когда оборонялась.
Беги дочка, не останавливайся! Теперь враги знают, что у тебя есть опасное оружие и ты умеешь им пользоваться.
Аким помог сестре с перевязкой раненного и, убедившись, что Ролу не грозит обморок, направился утешать Киру. Она чувствовала себя сейчас хуже всех и находилась на грани безумия. Южане по своей традиции попытались в первую очередь захватить женщин в заложники, поэтому основной удар во время атаки пришёлся на самую воинственную из них. Выстоять она его выстояла, но когда враги внезапно отхлынули, она не сразу поняла, почему. К бою она была готова – уже дома они учитывали вероятность стычки – но она совершенно не было готова к такому повороту событий. И уже тем более не была готова платить за свою свободу такой ценой.
Опустившись в бессилии на колени чуть поодаль, Кира притронулась к телу бездыханной собаки на земле. Аким присел рядом и прижал дочь к себе. Она уткнулась в отцовское плечо и беззвучно затряслась. Последний раз, когда Кира так безудержно рыдала, не в силах сдержать отчаяние и боль, она была ещё девочкой. С тех пор у неё и появилась привычка сжимать губы, прорисовавшая за годы взросления складочки в уголках рта.
– Мы её отобьём, – твердил Аким, запустив руки в волосы дочери и утешительно поглаживая её. – Мы её отобьём. Они выдохнутся быстрее её. Ты знаешь, как Аза её по склонам гоняла, когда они в догонялки играли. Вета умеет убегать, у неё прыть косули и хитрость лисы. Они её не догонят…
Короткая передышка им сейчас была крайне необходима. Враги вернутся – либо когда поймают убежавшую приманку, либо когда поймут, что не поймают. В обеих случаях они будут уверены, что родные девочки никуда без неё не уйдут. И тогда им предстоит ещё одна схватка, яростнее и отчаянней предыдущей. Азу южане всё-равно первым делом прибили бы – на кой им хромая, злая собака? Аза весь путь держалась молодцом, пользуясь теми передышками, которые они делали из-за беременной Миллы. К дракам она тоже была приучена (медведь послужил выпускным экзаменом), поэтому в жару схватки под удары не бросалась, прикрывая собой Вету с Миллой. За свою лучшую подружку она горло готова была перегрызть, для этого ей не нужно было команды. Когда Вета ринулась прочь, Аза настигла самого резвого бегуна и свалила его на землю, начав зверски кусать, пока ближайший товарищ не пришёл на выручку и не прибил её. Двоих она задержала ценой своей жизни.
Трудно было сказать, чья вина была в случившемся. Каждый чувствовал себя сейчас в какой-то мере виноватым. Иногда всё от возникшей ситуации зависит. У каждого выработанного за тысячелетия поведения есть своя целесообразность и зачастую это можно понять только спустя некоторое время. Мы всегда взвешиваем – по уму или рефлективно поступили? – а может оказаться, что исключительно оценка ситуации заставила нас сделать так, а не иначе. И один человек может предрешить исход ситуации в чью-то пользу. В какой-то неуловимый момент как Милла, так и Вета пришли к единому решению – и руки девочки крепко сжали рукоятку пистолета, который ей всучили, а ноги понеслись куда глаза показывали. «Какая глупая малолетка, струсила и дала дёру, бросив всех своих!» – скажут многие люди. «Какая мудрая девочка, не стала путаться под ногами и храбро отвлекла всех врагов, чтобы спасти свою стаю!» – скажут многие звери.
Мудрость в своём чистом виде, без прикрас – это наиболее эффективная схема поведения и не больше.
Подняв Киру с колен, Аким повёл её назад. Её так и порывало броситься вслед убежавшим, но она понимала глупость этой затеи, которая ничем хорошим не закончится. Одного преследователя успела сразить пущенной вдогонку пулей – вот и вся помощь сестре.
Милла следующей обняла Киру.
– Ты не виновата… – шептала та ей в ответ на те же мольбы, которыми Милла просила прощения у Акима. – Ты не виновата…
– Нам нужно уходить отсюда как можно скорее, – сказал Рол. – Я могу идти. Стрелять не смогу. Палкой отбиваться буду.
Он поднялся, придерживаясь за дерево, и постоял немного. Боль резала стянутое повязкой плечо, в голове шумело, стучало и кружилось – сказывался пропущенный удар по голове и потеря крови. Выпив воды, он дал себе ещё немного времени, а потом прошёл в сторону и подобрал с земли арбалет, который кто-то из нападавших выронил. Повертев его в руках и вскинув для примерки, он добавил: