Соловушка НКВД
Шрифт:
– Нота не поможет вызволить из плена Александра Павловича. Большевики ответят своей нотой, где гневно осудят деятельность на территории Франции антисоветских организаций, имеющих террористические цели.
Пришла весна, и пресса, а с нею читатели стали терять интерес к исчезновению русского генерала, появились новые сенсации, вроде убийства содержанки министра, похищения из частного сейфа банка коллекции бриллиантов, рождения ребенка с двумя головами. Не теряли надежды найти генерала лишь в штабе РОВС, где считали, что Кутепов не погиб, не увезен за пределы страны и отыщется, надо лишь запастись терпением. С пропажей Кутепова РОВС не свернул деятельность, провел ряд военных сборов, отправил в Россию очередных диверсантов, принял в организацию группу соотечественников, проживающих на севере Африки и в Китае. Чтобы никто не посмел заявить, будто обезглавленная организация бездельничает, а штаб напрасно ест свой хлеб, бразды правления поспешили передать генерал-лейтенанту Миллеру, о чем он подписал приказ:
Ввиду безвестного отсутствия председателя Р.О.В.С. генерала от инфантерии Кутепова как первый его заместитель вступил в должность руководителя Р.О.В.С.
Весну 1930 года сменило лето. Надежды на спасение Кутепова рухнули, большинство эмигрантов смирились с потерей Кутепова. Были и недовольные ходом следствия. Чтобы притушить ропот, Миллер громогласно заявил на одном из собраний (потом повторил для прессы), что клянется продолжать святое дело Кутепова, просит русских в Европе не поддаваться панике и всяким провокациям, не верить вздорным слухам, небылицам, которые на руку врагам, желающим произвести раскол в белом движении. Что касается следствия, то новый начальник РОВС перепоручил его полностью Сюрте женераль, надеясь на неограниченные возможности французской полиции.
Как только со дня исчезновения Кутепова исполнилось сорок дней, в штабе заикнулись, что надо помянуть генерала, но большинство воспротивились, продолжая считать Кутепова живым. Это мнение поддержала газета «Известия», опубликовавшая сообщение собственного корреспондента из Амстердама:
По достоверным сведениям, исходящим из кругов, имеющих отношение к правым элементам, виновниками исчезновения Кутепова являются сами белогвардейцы, а именно та часть русских, которые добивались отстранения Кутепова и замены его своим кандидатом.
Есть прямые данные, указывающие, что г. Кутепов, отчаявшись в борьбе с этой частью белогвардейцев и не видя другого выхода, решил уйти с политической арены, выехал незаметно в одну из республик Южной Америки, взяв с собой солидную денежную сумму и любимую даму.
Когда информация дошла до Лидии Давыдовны Кутеповой, она закатила к потолку глаза.
– Боже правый! И как не отсохла рука у писавшего? Как посмели бросить тень не только на Александра Павловича, но и на меня? Бегство с любовницей и казенными деньгами – несусветная чушь!
Кутепова пригласила в осиротевший дом журналистов. Предваряя вопросы, среди которых могли быть и унижающие честь, достоинство хозяйки, заявила, что супруг был исключительно примерным семьянином, отличным отцом, не способным на предательство жены, сына.
– Быть может, бежал от кредиторов? – спросили Кутепову и получили ответ:
– Он не брал ни сантима в долг! Ни у частных лиц, ни ссуду в банке! Для безбедного существования семье хватало генеральской пенсии и жалованья.
Журналист не отставал:
– Но ваш супруг мог играть на бирже, в игорном доме, не ставя об этом вас в известность.
– Терпеть не мог всякие игры на деньги, в том числе карты. Был азартен, но не в игре.
– Кто заинтересован в устранении генерала?
– Большевики, точнее, чекисты.
Стоило представителям прессы уйти, как денщик (он сильно сдал после пропажи хозяина, пил целую неделю, еще неделю приходил в божеский вид), доложил о приходе гостьи.
– Не желаю никого видеть! – вспылила Кутепова. – Скажи, что приболела, занята, наконец соври что-нибудь!
– Так ить не простая гостья, а генеральша, – уточнил Федор. – Вроде ваша сердечная подружка, певичка.
Плевицкая не вошла, а ворвалась в гостиную. Бросилась к хозяйке, обняла, зарылась лицом у нее на груди, по-деревенски, как умеют профессиональные плакальщицы, запричитала:
– Да за какие такие грехи тяжкие явилось непрошено горюшко горькое? За что напасти накрыли черным крылом наши головы? И как у извергов только рука поднялась на Александра свет Палыча, как она не отсохла? Как супостаты осмелились пойти на проклятое Богом дело? Нет веры всяким россказням, что пишут газеты! Не хочу слушать домыслы, где один лживее другого! Знаю, ждет антихристов страшный суд и на земле, и на небесах, гореть им в геенне огненной! Знаю, победят силы правды все злое, вернется беспременно Александр Палыч и будет радовать всех нас!..
Плевицкая размазывала по лицу слезы с краской.
– Мой-то Коля ходит точно в воду опущенный! Места себе не находит, с лица спал, сна лишился, все о начальнике печалится. И у меня сердце изболелось, дай, решила, утешу Лидушку, чтоб не одна горе горевала! Поплачь, подружка дорогая, чуток полегчает!.. – продолжала голосить Плевицкая: – Не будем терять надежду на лучшее! Сердце подсказывает, что беспременно увидим дорогого Александра Палыча невредимым, объявится коль не сегодня, так вскорости! Все, кто знал его, и мой Коля в том числе, не перестают молиться за здравие генерала, благодарить за все то хорошее, что сделал обездоленным, лишенным Родины! Припомните мои слова: поплатятся подлые супостаты за содеянное, не будет им покоя ни на этом, ни на другом свете!..
Генеральши рыдали в два голоса, точно стояли у гроба с усопшим, прощались с ним навсегда.
– Верю лишь собственному сердцу, лишь оно одно ни разу не обмануло, предостерегало от необдуманных шагов, предсказывало будущее! И нынче говорит, что вслед за бедами придет долгожданная радость!..
Обнадеживающие слова заставили Кутепову чуть успокоиться. Сквозь всхлипы благодарила:
– Спасибо, милочка!.. Крепилась, чтоб не показать слабость, а сейчас… Спасибо за сердечное участие!
На плач женщин вышли Федор и Павлик. Перепуганный не на шутку мальчик прижался к старому казаку.
Надежда Васильевна заговорила с гимназистом:
– Сделал уроки?
– Осталась математика, – признался Павлик.
– Не любишь этот предмет? А какой учишь с удовольствием?
– Историю России. Сейчас проходим Ивана Грозного и его опричников…
– А родную словесность, стихи, прозу наших классиков?
– Тоже люблю.
– Нынче же пришло роскошное издание русских сказок с иллюстрациями Билибина и случайно купленные сочинения по истории Ишимовой. Кстати, эту книгу уважал сам Пушкин. Скажешь, что давно вырос из сказок? Но их можно перечитывать в любом возрасте, вплоть до старости. Еще подарю мою книгу о детстве в деревне. – Обернувшись к приходящей в себя Кутеповой, добавила: – Если бы не бескорыстная помощь господина Эйтингона, книгу бы не выпустила: типография заломила ошеломляюще крупную сумму, к тому же налоги…