Солтинера. Часть вторая
Шрифт:
– Роза...
– Леон неуверенно усмехнулся.
– Слушай, но это ведь именно то, что нам нужно! Пускай я и не понимаю, как можно влюбиться и пережить тяжелое расставание в один и тот же день, но это ведь и есть то, что мы искали! Больше она ничего тебе не сказала?
– Что-то про своих приглашенных кузин, пирог с грушами, и точное время праздника - восемь часов вечера.
Леон прикусил губу.
– Поздновато, - пробормотал он.
– И что все будет происходить в квартире ее матери - там больше места.
– Хорошо, - кивнул Леон.
– И все, по крайней мере - пока.
Кивнув еще раз, Леон погрузился в глубокую задумчивость, и молчал пока ленивое
Больше Леон не окидывал их комнату пасмурным взглядом, и на лице его, пока они готовились к празднику, то и дело мелькала исполненная надежды улыбка. Роза же, у которой по мере приближения двадцать первого числа все хуже становился сон и нарастало беспокойство, могла только недоумевать, глядя на него - Леон был само спокойствие. Он мог теперь часами сидеть на подоконнике с книжкой, а когда замечал на ее лице озабоченность и непонимание, то просто садился рядом с ней на кровать, накидывал на нее и себя одеяло, и начинал читать вслух.
– Успокойся, - говорил он, улыбаясь ей своей самой лучезарной улыбкой.
– До двадцать первого все равно ничего не случится, а переживать заранее не стоит.
Первое время Розу только удивляло его поведение, но потом, как ни странно, она стала замечать за собой первые признаки появления расслабленности. Леону не только удалось самому успокоиться, но и успокоить ее, хотя Роза и не понимала, почему для этого он выбрал настолько неподходящий момент. Она думала об этом на протяжении всего двадцатого ноября, а когда проснулась на следующий день, то обнаружила, что при мысли о близком празднике не способна испытать даже сотой доли той тревоги, что грызла ее раньше.
Впрочем, ближе к вечеру она уже опять походила на старую, встревоженную версию самой себя. Леон тоже как будто нервничал. Когда на первом этаже дома поднялась суматоха, он стал то и дело отлучаться из комнаты и сбегать вниз, что-то бормоча себе при этом под нос. Пока он носился вверх и вниз по лестнице, Роза в отчаянии выворачивала наизнанку свой чемодан, в надежде найти пристойное для праздника платье. Ничего подходящего так и не отыскав, она в конце концов махнула на это дело рукой, и одела простую белую рубашку, заправив ее в длинную юбку. Вышло не ахти как хорошо, но о таком понятии как красота Роза в эту минуту старалась не думать.
– Сойдет, - пробормотала она равнодушно, собирая волосы в высокий хвост на затылке.
– Чай не на бал собрались.
Ровно в восемь часов вечера Леон появившись в дверях их комнаты. Его светлые волосы были гладко зачесаны назад, блестящие туфли на ногах - чисты как стеклышко, рубашка сверкала белизной. Несмотря на очевидно винтажный характер образа, смотрелось все это на нем просто здорово. Роза с удовольствием задержала на нем взгляд, так же, как и сам Леон с улыбкой посмотрел на ее белую рубашку - точную копию его собственной.
– Хотя сейчас нам и должно быть не до этого, - сказал он, подходя к ней и целуя.
– Но ты выглядишь потрясающе.
– Правда?
– искренне удивилась Роза, покраснев от удовольствия.
– Я думала, это... Так что там - внизу? Анна здесь?
Леон покачал головой и что-то в его лице тут же напряглось.
– Ее самой пока нет, но уже пришли некоторые ее родственники. Я не помню, как их зовут. Ты готова? Идем?
Роза кивнула и вздрогнула, когда за окном послышались далекие раскаты грома. Дождь вовсю барабанил по стеклам вот уже целые сутки, а за последние два часа к нему прибавился еще и ветер. Теперь он уныло и протяжно свистел в трубах, охапками разбрасывая по городу побуревшие листья. Несколько из них уже лепились к окну, дрожа и обливаясь дождевыми каплями.
Отвернувшись от окна, Роза поспешно подошла к Леону и оба они вышли за порог комнаты, закрыв за собой дверь. Пройдя по коридору к лестнице и обменявшись напоследок решительными взглядами, они спустились вниз.
Первый этаж едва не трещал по швам - такой высокий уровень концентрации смеха и голосов был в воздухе. В гостиной столпилось около двадцати гостей, и все они переговаривались, шутили, вздыхали и удивлялись. Запахи их одеколонов смешивались с ароматами приготовленной еды, и вся эта смесь, казалось, легко могла взорваться - стоило лишь зажечь спичку.
Было что-то неестественное в том, с каким усердием все присутствующие пытались не замечать бушующей снаружи непогоды. Окна были закрыты и занавешены ажурными шторками (несмотря на то, что последние остатки кислорода в воздухе должны были вскоре приказать долго жить), а гул ветра заглушал не менее громкий гул голосов.
Ступив в толпу, Роза с Леоном тотчас же поняли, что им незачем бояться повышенного к себе внимания - никто их просто не заметил, разве что пара девушек принялись с интересом поглядывать на Леона из под густо накрашенных, полуопущенных ресниц.
Присутствующих можно было разделить на три группы. Первая состояла из парней самого нежного возраста - некоторых еще можно было назвать мальчиками, вторая - из надушенных и блестящих укладкой девушек возраста Розы, и третья, самая большая группа, представляла собой сборище добродушных и пышнотелых тетушек. Все они были как на подбор - кругленькие, с кудрями и с повязанными на шее платочками. Они явно сознавали, что занимают в данном сборище главенствующее положение, потому что совершенно беззастенчиво этим пользовались. Если какая-нибудь дама замечала отбившегося от гудящей компании мальчика, то спешила разговорить этого несчастного, или, что еще хуже, схватить за его бледную, худую руку и потащить в самый центр гудящего "улья". Там парнишку одаривали куском пирога с грушами, и пока тот не съедал все до крошки, уйти ему не позволяли. Исходя из этого, не было ничего удивительного в том, что парней в комнате почти не было - либо все они уже успели незаметно сбежать, либо просто с самого начала не пожелали прийти. Что было, по мнению наблюдающей Розы, мудрым решением. Она бы и сама предпочла уйти, если бы могла. И дело было не только в их с Леоном миссии - помешать знакомству Анны с таинственным неизвестным, - но и в том, какую роль играл на этой вечеринке сам Леон. Учитывая количество надушенных девушек с одной стороны, и скудные остатки бледных и скучающих парней с другой, не было ничего удивительного в том, что Леон вскоре начал привлекать к себе повышенное внимание. На него поглядывали со все возрастающим интересом, а некоторые девушки вскоре и вовсе начали подходить ближе, таинственно изображая при этом скромность и незаинтересованность.
Какое-то время Роза просто кисло смотрела на них. Девушки были сплошь сверкающие намеками глаза и яркие платья в цветочек, и даже если Леон не показывал, что замечает их уловок, это ее ничуть не успокаивало. Ее и так не слишком-то радовала необходимость ждать неизвестного поклонника-убийцу Анны в пропахшей пирогом с грушами комнате, а эти девушки попросту раздражали.
Фыркнув пару раз, Роза вскоре почувствовала, что задыхается в пропитанном различными запахами воздухе. Посмотрев на Леона, она поняла, что и он чувствует себя не лучше.