Somewhere
Шрифт:
Боги.
– Да сделай же что-нибудь! – прошипел Галат, свирепо сосредотачивая внимание на Феенель
– Не могу! – простонала та, – Правилами это запрещено. Она не персонаж!
– Чтоб вас всех!.., – туманно выругался Галат, – Самому все приходится делать! Заяминко!
– А?!– откликнулась богиня, несколько нервно.
– Не «А», а помогай давай! – зло сказал Галат.
Внизу.
– Знаешь, они даже решили, что ты умер. Ну, когда ты из похода-то не вернулся. Пал смертью храбрых, и все такое. Но я им
– Э… Извини, пожалуйста, – осторожно сказала Амелия, – Ты вот его сейчас назвала… Таэнн… Руки… Что?
– Как, вы не знаете? – удивленно спросила Онтата, – Таэнн – Руки – по – Локоть – в – Крови. Я, кстати, совершенно не ожидала встретить тебя тут, да еще и в такой компании. Не в обиду будет сказано, – добавила она и как-то недоверчиво посмотрела на Эда Ноппина. Хоббиту этот взгляд очень не понравился. Он как будто говорил, что фактом его здесь присутствия Онтата удивлена больше всего, и его это здорово нервировало.
– То есть, вы искали меня? – спросил Таэнн.
– Не совсем, – весело ответила Онтата, – Мы искали Себя. А заодно и тебя. Мы знали, что рано или поздно ты нам попадешься, рыжий сволочь! Мы тебя нашли! – она засмеялась и обняла Таэнна за шею, – Я, знаешь ли, ужасно рада тебя видеть!
– Я тебя тоже! – заулыбался элф.
– Так ты расскажешь сегодня или нет? Или ты при них стесняешься? – шепотом добавила Онтата.
И тут на их столик рухнула стена.
Таэнн одной рукой сгреб Амелию, второй попытался схватить Онтату, но она выпорхнула из-под завала раньше него, так что левой рукой элф сгреб за шкирку Эда и выскочил на середину таверны, дико озираясь и отплевываясь от пепла. Это Доминга машинально швырнула в летевшие на нее бревна файерболом.
– Хозяин! – крикнула Онтата, тщетно пытаясь выловить шипящие угольки из своей кружки, которую она спасла, почти не расплескав, – Хозяин, мать твою по колено в землю!
Хозяин мигом примчался – больше на шум, нежели на зов, – и теперь стоял над золой, горестно вздыхая и подсчитывая ущерб в уме.
– Онтата, ты ужасно непристойно ругаешься! – укоризненно сказал Таэнн, аккуратно отряхивая Амелию, и одновременно бережно ощупывая ее на предмет сломанных костей. Девушка, судя по всему, находилась в легком шоке и стояла столбом.
– Не забывай, Таэнн, я больше не Свет, – ответила Онтата, в глазах которой веселье и грусть колыхались в пропорциях, которые сделали бы честь любому коктейлю, – Я теперь Светотень!
– Мы Светотень, – поправил ее неизвестно откуда взявшийся ее Тень так неожиданно, что даже Таэнн вздрогнул.
– Мы Светотень, – послушно повторила за ним Онтата. Как-то слишком, неприятно, послушно, так, что это резануло Таэнну ухо.
Тень взглянул Онтате в глаза. Таэнн почти почувствовал, как все, что она видела и слышала, перетекло к нему, растворилось, стало частью и его памяти тоже. Тень улыбнулся Онтате, шагнул к Таэнну и протянул ему руку:
– Искренне рад знакомству! Рад, что мы наконец-то нашли тебя!
– Я тоже рад! – несколько натянуто ответил элф, отвечая на рукопожатие.
После этого Тень пожал руку Эду Ноппину и галантно поцеловал руки Амелии и Доминге. Амелии до этого никто еще никогда рук не целовал, поэтому она зарделась, прислушалась к новым незнакомым ощущениям и решила, что ей нравится подобное обращение. Таэнн бросил на девушку недовольный взгляд.
– Знаете, – сказал он, – уже очень поздно. Я думаю, нам стоит пойти лечь спать. Завтра поговорим! Вы где остановились? – поинтересовался он у Онтаты.
– Да прям через дверь от вас. «Золотой лев».
– Отлично! Значит, до завтра? Спокойной ночи! – и элф решительно повернулся к лестнице, прихватив заодно Амелию. Та обернулась, бросила быстрый взгляд на Тень, но послушно поднялась вслед за Таэнном.
– Хозяин, – поинтересовалась Доминга, – надеюсь, этот неожиданный обвал не обозначает, что вся гостиница может вот-вот рухнуть?
Хоббит побледнел и торопливо забормотал что-то утешительное. Доминга махнула на него рукой и поднялась наверх. Спать и в самом деле хотелось ужасно.
Выяснилось, что им почему-то отвели только две комнаты, хотя их по глубокому убеждению, спать в гостинице, где только что ни с того – ни с сего обвалилась стена, не должно быть много охотников.
Доминга уснула, едва только коснулась головой подушки, а вот Амелии не спалось. Она повертелась в постели, подумала о том – о сем, и тут ей в голову пришел вопрос, ответ на который ей захотелось получить немедленно. Девушка встала, надела платье, вышла в коридор и тихо постучала в соседнюю дверь.
– Таэнн! – шепотом крикнула она, – Таэнн, ты спишь?
Элф открыл дверь и кивком предложил ей пройти. Эд спал, время от времени похрапывая и вздрагивая. Амелия села на кровать Таэнна и задала свой вопрос:
– Таэнн, а почему он не представился?
– Кто? – не понял элф
– Тень!
– Понимаешь, Амелия, у племен Света и Тени нет имен. Их мало, очень мало, и они все знают друг друга в лицо, по голосу. Ну, может быть прозвище…
– Как у Онтаты?
– Ну, в общем, да, – элф почему-то выглядел смущенным.
– Странно, – протянула Амелия, – я лично всегда считала, что когда человеку дают прозвище, оно должно быть более-менее осмысленным. Там, Толстый, или Пончик, или Хорек. Но почему тогда Онтата?
На самом деле, элфу очень хотелось закончить этот разговор. Желательно, немедленно. Но ему не хотелось врать Амелии. Грубить – тем более. Поэтому он честно ответил:
– В каком-то смысле Онтата – это я.
Амелия округлила глаза.
– Понимаешь, – принялся объяснять Таэнн, – я знаю ее очень, очень давно. Она мне как сестра. Когда она была совсем малышкой, да и я был немногим старше, так вот, первые два слова, которые она научилась произносить, были «Он» и «Тата». Татой она меня называла, не могла имя выговорить. Ну, вот, она говорить научилась, бегает вся такая довольная. «Онтата» кричит, «Онтата!». Ну, в общем, так и получилось… – окончательно засмущавшийся, элф умолк. Амелия смотрела на него и улыбалась, а потом попросила: