Шрифт:
СОМНИУМ
Глава 1. За электронной стеной
Шел мой 4215 день заключения.
Ветер блуждал над темно-синими водами. Он беспокоил океан, как незримый бунтарь, пробуждая на поверхности первые признаки шторма. Мятежные потоки воздуха зарождались где-то в бескрайних просторах и несли с собой на берег неуловимый запах свободы.
Надо было пошевеливаться, чтобы успеть в поселение до прихода темноты, а темнеет здесь рановато. Ночь внезапно обрушивается на пике светового дня, и, если под рукой нет огня, пиши пропало, пойдешь на ощупь, по звукам и запахам. Однако уходить с побережья
Я согнул толстую ветку, и она хрустнула. Мне до сих пор доставлял удовольствие этот несложный процесс. В Интеллектуальном мире предметы не ломаются, а в этой глуши — всегда пожалуйста, ломай, сколько душе угодно. Сегодня, в 101 году от Глобальной Информационной Перезагрузки, у человечества есть все. А всего-то стоило обзавестись неиссякаемой строительной материей. Люди больше не зависят от природного и искусственного сырья, с которым приходилось работать нашим нерациональным предкам. Мы программируем «воздух».
Массалис — так назвали газ, найденный на Марсе. Он оказался настоящим сокровищем — его можно программировать. Ученые обнаружили, что под воздействием электромагнитного поля газ преобразуется в программируемое пространство. С электронной энергией, заключенной в этом пространстве, начали экспериментировать, задавая для нее на компьютере различную форму и консистенцию. Оказалось, что она может стать чем угодно: прозрачным окном, мягким креслом, прочной стеной, нежным цветком, умным роботом, быстрым аэромобилем. С тех пор, как было сделано это открытие, все, что создавалось по воле человека, моделировалось на компьютере и производилось из материализованной энергии.
Взять, к примеру, кровать, которой я здесь лишен. Она может в виде медузы с функцией морской волны волнообразно массировать мои уставшие мышцы. Достаточно голосовой команды, чтобы изменить внешний облик кровати, например, я мог бы сказать: «Большая панда» — и через секунду уже плюхнуться на черно-белый матрас из крупного ворса. Еще одна фантазия — я мог бы приказать кровати парить над полом своей комнаты. Забавно, но всю прелесть этой функции я осознал только здесь — так можно было бы спасаться от проклятых муравьев.
Грозовые тучи, пришедшие с востока, чернели над водой, беззастенчиво пряча раскаленное солнце. Ветер усиливался. Прежде он лишь робко подтрунивал над океаном, а теперь вполне открыто заявлял о себе. Волны росли на глазах. Их пенистые гребни шумно разбивались о скалистый берег, образуя водяную пыль. Вдруг небо озарилось электрической вспышкой, и тут же начался дождь.
Вода — основа всего сущего, поэтому неудивительно, что великий кризис пресной воды, охвативший Землю задолго до нашего времени, перевернул старый мирок вверх тормашками. Я родился в 77 году от Глобальной Информационной Перезагрузки. Мой первый месяц жизни ознаменовался Брюссельским Конгрессом, на котором была утверждена Конституция Мирового Государства. Она заложила недостающий кирпичик в формирование нового менталитета Человека разумного. Вскоре, сам того не зная, из гражданина Соединенных Штатов Америки я превратился в гражданина мира.
Правда, это было давно… я больше им не являюсь. Когда-то в детстве я побывал на заводе по производству деталей для проактивных сидений (космическая промышленность использует непрограммируемое сырье). Я стоял возле конвейерной ленты и смотрел на стройную
— Что с ней было не так? — спросил я удивленно.
– Ржавчина, – ответил тот и поплыл по воздуху вдоль ленты.
Бывает так, что вроде бы ты такой же как другие, из плоти и крови, и способности у тебя есть, чтобы приносить пользу. Но какой-то деффект сводит все к нулю. Ты и хочешь жить, как все, но не выходит у тебя следовать заведенным правилам. Позже я осознал, что в каком-то смысле похожу на тот ржавый винтик.
Хотя… какое это имеет значение теперь?..
Ни черта не имеет…
Как же все-таки приятно ощущать свободу, вдыхать ее полной грудью вместе с воздухом, когда все, что терзало душу на протяжении долгого времени, вдруг перестает существовать. Ветер с силой дул в лицо, морской солью оседая на коже. Видимость значительно ухудшилась, и я начал щуриться. Высокие валуны дымились морской пеной, рассеивавшейся в воздухе. Я погрузился в бесноватую мглу и как будто на время забыл о ненавистном чувстве тревоги, которое постылым червяком вечно корчилось в моем сознании.
Когда я был на полпути от дома, шторм разошелся еще сильнее. Облизывая губы, я ощущал на языке соль — это ветер приносил ее с океана. Тело трясло от холода, я двигался вперед, обхватив себя руками и слегка наклонившись, чтобы защитить лицо от ветра и проливного дождя. С каждым шагом боль в ноге усиливалась. Я начал хромать — вот ведь размазня!
Наше поселение находилось на другой стороне реки, чье устье покрывали мангровые заросли. Я пробирался по искусственной древесной переправе, со всех сторон меня хлестали мокрые ветки. Сегодня я облажался по полной, оставив в хижине свой чертов нож, и теперь приходилось разводить ветки руками вместо того, чтобы прорубать себе путь. В ненастную погоду мангры выглядят зловеще. Я невольно усмехнулся. Огромные дугообразные корни, будто армия скелетов, марширующих по болоту, торчали из-под воды.
Примерно через час ходьбы я взобрался на вершину холма, откуда открывался вид на скалистые горы. Их синие хребты, окутанные дымкой, возвышались над густыми зелеными джунглями. Вдалеке у подножия гор за серой пеленой скрывалось наше поселение. Ветер приносил оттуда тревожные голоса людей. Я тут же подумал, что нашим тростниковым постройкам грядет очередное испытание на прочность — они ведь сделаны не из Массалис.
Там, где кончались горы, горизонт заслоняла стена-валидатор. Мне нравится, когда идет дождь. В такую погоду черно-белый электронный шум почти не виден на фоне пасмурного ландшафта. Свинцовое небо то и дело освещалось ярким электрическим заревом. Ветер дул в спину, приходилось напрягать мышцы ног, чтобы кубарем не скатиться вниз. Я остановился, с трудом удерживаясь на месте, и, подняв лицо к небу, закричал что есть мочи. Дождь полил мне в рот и глаза. Мне хотелось, чтобы гроза заполнила все вокруг своим рокотом, а капли дождя чтоб сильнее хлестали по коже. Только когда все бушует, я обретаю покой в душе, только так утоляю свою жажду свободы. Я сплюнул и начал спускаться по склону.