Сон разума
Шрифт:
Стены исполинских сооружений при ближайшем рассмотрении оказались сложены из тщательно подогнанных друг к другу прямоугольных гранитных блоков. Глядя на их размеры, почти зеркальную полированную поверхность и идеальную геометрию, Андрей не мог не задуматься – каким образом они были вырезаны из скального монолита и сложены в кладку?
Ответ вроде бы плавал на поверхности – для работ такого рода в современности использовались горнопроходческие лазеры и подъемные устройства, основанные на принципе антигравитации, но Кречетова тут же взяло сомнение – откуда у обитателей этого загадочного мира могли появиться передовые технологии
Мысли о строителях цитадели отвлекали его разум от физических усилий измученного тела, и благодаря этому Андрей все же смог добраться до основания двух исполинских бастионов, за которыми дорога поворачивала, превращаясь в плавный серпантин. Благодаря такой конструкции угол ее подъема оставался небольшим, но возрастала протяженность пути, который было необходимо преодолеть, чтобы добраться до верхней точки.
Осознавая, что впереди лежит немалый отрезок дороги, Андрей решил устроить очередной привал. Присев на корточки, он осторожно прислонил бессознательное тело женщины к стене левого бастиона, затем дал ей возможность опереться спиной о камень, освободив свою шею и плечи от кольца ее рук.
Осмотрев свою невольную спутницу, он по частоте выровнявшегося дыхания и ритму пульса понял, что ее состояние остается тяжелым, но стабильным. Резервуар с кровью опустел, однако повязки, закрытые герметизирующим составом, оставались сухими – значит, кровотечение не возобновлялось.
Вовремя сделанное переливание крови вкупе с антишоковыми инъекциями позволили ей выжить, но в сознание она не приходила, что при ее ранениях было нормально. При самых оптимистических прогнозах ей еще предстоит пережить кризис, и только на вторые или третьи сутки можно будет судить о том, сумеет ли ее организм справиться с полученными ранениями.
Андрей долго смотрел на ее бледное лицо, неброское, но симпатичное, испытывая неодолимое желание сесть рядом и не двигаться, но не поддался искушению, понимая, что вряд ли найдет после этого силы на то, чтобы встать и двигаться дальше.
Нет, сейчас, находясь уже у цели, Андрей не мог позволить физическому изнеможению взять верх над силой воли, что восемь часов кряду толкала его вверх по крутому подъему ущелья.
Он должен найти укрытие, прежде чем наступит ночь…
На всем протяжении пути он постоянно оглядывался, пытаясь определить признаки погони, и не замечал их, однако это не гарантировало, что, обыскав ведущие вниз тропы, храмовники не поднимутся вверх по ущелью…
Лейтенант, словно гонимый зверь, интуитивно ощущал опасность. Он понимал, что столкнулся на плоскогорье не со случайными людьми, а с регулярным воинским формированием, бойцы которого поднялись на плато не ради праздного любопытства, а колонна, замеченная им уже после боя, только подтверждала мысль о том, что эти безлюдные места жестко контролируются…
Взглянув вверх, на отвесные стены укреплений, Андрей подумал, что оказался в ловушке. Он ожидал встретить за ущельем горный перевал, а попал на очередное плато, с двух сторон ограниченное бездной. Сюда вел единственный путь – через узкий тектонический разлом, а впереди за зубчатыми венцами башен вздымались скалы такой высоты, что их вершины терялись за облаками.
Смогут
Внутренние сомнения заставили его вспомнить, как на протяжении последних суток судьба швыряла его по своей прихоти от одного испытания к другому, не давая ни остановиться, ни опомниться. В результате он оказался тут, на неведомой планете, затерянной в недостижимых глубинах аномалии космоса, с массой вопросов в голове, смертельно раненной женщиной на руках, изможденный морально и физически, без средств к существованию, но зато обвешанный оружием и боекомплектами…
Размышляя, он хмуро разглядывал отрезок дороги, ведущий к верхним укреплениям цитадели. Вырезанный в скале серпантин был не так крут, как подъем в ущелье, но и силы у Андрея уже окончательно истощились, и он вовсе не был уверен, что сумеет добраться до заоблачных башен.
Нет, по всем раскладам выходило, что выгоднее искать убежище в одном из передовых укреплений. Единственное, что смущало Кречетова, – это глухие стены бастионов. Несомненно, такие огромные сооружения должны иметь массу внутренних помещений, но его взгляд не находил ни бойниц, ни окон…
Ладно, разберусь на месте… – решил он.
Подойдя еще ближе, Андрей понял, что был не прав в своих оценках, – цитадель также пострадала, но не от времени, а в результате штурма…
Между двумя бастионами некогда существовали ворота, о которых сейчас напоминали лишь масса гранитных обломков да фрагмент сохранившейся кладки с выщербленными, частично раскрошенными блоками. Создавалось впечатление, что не так давно тут велись широкомасштабные боевые действия с применением тяжелой планетарной техники…
Оценив тактические преимущества образовавшейся на месте разрушенных ворот теснины, Андрей решил обезопасить себя от внезапного нападения со стороны плоскогорья. Перенеся раненую женщину через завалы камней, он бережно уложил ее у края ведущей вверх дороги, а сам вернулся в тесный проход, снял со своей груди рюкзак и извлек из него десяток гранат.
За время, прошедшее с момента изобретения первой ручной бомбы, этот вид оружия постоянно эволюционировал, превратившись из громоздких и тяжелых устройств в рифленые сфероиды размером с теннисный мяч. Многовековой опыт, накопленный людьми в деле взаимного истребления, отражался в этих небольших устройствах с особенной наглядностью. Начиненная таугермином сфера была снабжена тремя видами взрывателей, каждый из которых выполнял свою функцию.
Самым простым был нажимной поворотный диск, предназначенный для активации гранаты перед броском, но, кроме него, в осколочной рубашке имелось еще два сегмента.
Кречетов знал все характерные особенности скрытых под ними устройств. Подцепив ногтем защитную пластину, он вытащил из корпуса тонкую длинную проволоку, соединенную с дублирующим взрывателем. Заклинив гранату двумя обломками камня, он протянул сталистую нить над самой землей, закрепив ее свободный конец по другую сторону прохода. Теперь любое неосторожное касание проволоки неизбежно должно было привести к взрыву.