Сон разума
Шрифт:
Все эти мысли и действия заняли не более двух-трех секунд, и в следующий миг Андрей, мысленно наметив новое укрытие, подальше от распростертого тела незнакомки, метнулся к трем грубо обработанным каменным глыбам, уходя в сторону с таким расчетом, чтобы она не получила еще одной шальной пули, оказавшись на линии огня.
Это был рискованный маневр, учитывая численность вооруженных пришельцев. Им пришлось открыть огонь навскидку, заранее не зная, что он метнется к следующему укрытию, но тем не менее пули крошили камень, выбивая искры под ногами Кречетова, которого спасли лишь стремительность
Резко присев в расселине между камней, он оперся на колено и, не медля ни секунды, ответил им, предварительно, еще во время своего рывка, переведя оружие в режим одиночного огня.
Три отрывистых выстрела прогремели во внезапно наступившей тишине, и двое из нападавших, неразумно выслеживающие его, стоя на открытом пространстве, рухнули навзничь.
У Кречетова будто что-то переключили внутри.
Его разум, заработавший в привычном темпе боя, моментально отсек все эмоции, осталась лишь непроизвольная дрожь от резкого выброса адреналина да железистый привкус во рту.
Хорошее оружие.
На планете Элио в военном городке «Эригон» космическую пехоту готовили к любому обороту событий, и сейчас, не вспоминая подробностей изнурительных тренировок, когда их заставляли осваивать все существующие типы вооружений, Андрей воспользовался накопленным опытом, обращаясь с «АРГ-8» так, будто автомат был его давним проверенным боевым спутником.
Отстрелявшись, он резко присел, прежде мгновенно оглянувшись по сторонам.
Новая позиция оказалась удачной. Камни, за которыми он спрятался, на самом деле были истертым временем трилитом небольшой высоты, перед которым простиралась обширная ровная площадка. Теперь, чтобы обойти его с флангов, противнику придется пересекать открытое пространство, а зайти в тыл Кречетову можно было лишь одним способом: вскарабкаться на вершину холма с противоположной стороны. Единственным укрытием, расположенным перед его позицией, были три внушительных обломка скал, отколовшихся в результате эрозии от царящего над краем плато горного массива.
После выстрелов лейтенанта на некоторое время воцарилась зловещая тишина, и Андрей не преминул воспользоваться затишьем.
В любой ситуации возможны недоразумения, а фактор внезапности иногда играет злые шутки с участниками тех или иных событий, поэтому, не поднимая головы, он крикнул:
– Не стреляйте! Это недоразумение! – Он намеренно использовал простые лаконичные фразы, не имея твердой уверенности в том, что внезапно атаковавшие его люди понимают интеранглийский. – Я хочу говорить с командиром подразделения!
Спустя секунду он убедился, что интеранглийский они понимают, но вступать в переговоры не намерены. Со стороны каменных глыб прозвучала хриплая отрывистая команда: «Вперед!» – и на его укрытие внезапно обрушился шквал автоматического огня.
Ему пришлось вжаться в землю – пули крошили камень над головой, словно по трилиту хлестал косой металлический дождь, не давая Кречетову ни малейшей возможности приподнять голову или огрызнуться ответным огнем.
Лежа на земле, он прекрасно понимал цель их маневра. Пока часть
По всем расчетам, жить Андрею оставалось секунд тридцать, не больше.
Лежа на земле, он извернулся, не обращая внимания на каменную крошку, которую выбивали рикошетирующие пули. Теперь если он резко привстанет, то сможет окинуть беглым взглядом пологий склон, господствующий над его укрытием.
Шквальный огонь по трилиту велся из двух точек, пули от автоматных очередей перекрещивались, многократно отскакивали от камней, наполняя воздух изматывающим нервы визгом и мелкими кусочками гранита, которые больно секли незащищенную кожу, оставляя кровоточащие порезы.
Противники Кречетова действовали нагло, самоуверенно и грубо. Очевидно, они не привыкли к достойному отпору, и слаженность действий вкупе с массированным безжалостным огнем, как правило, приводила их к полной победе.
Огонь со стороны каменных глыб внезапно оборвался, так же резко, как и начался, – у стрелявших кончились патроны.
Андрей не знал, прикрывает ли истративших боезапас третья группа и насколько сноровисты сами бойцы – сколько времени у них уйдет на элементарную замену магазина – две… три секунды?..
Рывком поднявшись на одно колено, он открыл огонь.
В наступившей тишине четыре отрывистых одиночных выстрела прозвучали особенно громко, зловеще, учитывая, что ни одна пуля не прошла мимо цели: трое человек, перебегавших по склону холма, рухнули как подкошенные, а четвертый, дико заорав, покатился вниз, пачкая пожухлую траву обильно хлещущей из раны кровью.
Отстрелявшись, Андрей нырнул на дно укрытия, ожидая, что сейчас автоматический огонь возобновится с новой силой, но тишина, окутавшая плато, внезапно затянулась, лишь звериный вой раненого нарушал ее…
Это было похоже на внезапное наваждение – неожиданно вспыхнувший бой длился менее минуты, но в субъективном восприятии время всегда меняет свои свойства…
Вот и сейчас несколько секунд тишины показались чуть ли не вечностью…
Очевидно, командир неожиданно появившегося отряда нашел в себе достаточно здравомыслия, чтобы по достоинству оценить выдержку и точность стрельбы незнакомца. Побывав под уничтожающим психику прессом шквального огня, он должен был прекратить всякое сопротивление, но пятеро убитых и один тяжело раненный доказывали обратное.
– Эй, ты… – услышал Андрей хриплый голос. – Выходи. Мы не станем тебя убивать.
Это ты своей бабушке расскажи… – подумал Андрей, пытаясь понять: с ним действительно начали переговоры или это всего лишь отвлекающий маневр, пришедший на замену автоматным очередям?
– Кто вы такие? – спросил он, не поднимаясь из укрытия.
– Перед тобой воины Храма, смертный, – прозвучал надменный ответ на трудно воспринимаемом интеранглийском. Язык, на котором разговаривал невидимый оппонент, разительно отличался от современного, привычного для Андрея языка межпланетного общения.