Сон разума
Шрифт:
Лишь бы не поднялись в рубку… – подумал Андрей, понимая, что прозрачный купол бронестекла откроет им отличный обзор.
Осторожно приподняв безвольное тело незнакомки, Кречетов связал ее руки в запястьях таким образом, чтобы не нарушить кровообращения. Мысли о том, чтобы уйти налегке, бросив ее тут, у Андрея не возникало. Нет… Только вдвоем… – сказал он ей, просовывая свою голову между связанных рук, а затем с усилием встал.
Она была чуть ниже ростом, чем Андрей, но все же ее ноги доставали до земли носками сапог, однако с этим уже ничего нельзя было поделать.
Вес женщины оказался невелик – килограммов
Оглянувшись на мертвые тела в серых мешковатых балахонах, он на секунду застыл, молча окинув их взглядом.
Мысли лейтенанта были просты и честны.
Побывав во многих боях, он разучился кривить душой. У него не было времени, чтобы похоронить принявших жестокую смерть женщин, он по-прежнему не знал, кого он сейчас держит на своей спине – друга или же врага, – одно лейтенант знал наверняка: раненых не бросают, а когда на тебя движется жестокая и непонятная сила, разумнее отступить, оставаясь в живых, чтобы ослабить прессинг чужой непонятной воли и, разобравшись в сути событий, начать самому формировать обстоятельства…
…С такими мыслями он отправился в путь, огибая холм, чтобы его не заметили двое запертых внутри корабля храмовников. Время по-прежнему работало против Андрея, – он справедливо опасался, что с минуты на минуту в небе могут появиться летающие машины, и потому спешил, даже не подумав подняться к мегалитам, где оставил два кофра с неприкосновенным запасом еды и медикаментов.
Предвидя логику противника, Андрей предполагал, что если он успеет незаметно углубиться в теснину ущелья, то его не станут преследовать в этом направлении – путь вниз предпочтительнее для бегства, и они невольно начнут прочесывать узкие тропы, которые ведут к лесистым предгорьям…
Лишь бы не появился вертолет…
Глава 6
Горный массив неизвестной планеты…
Стремясь оторваться от вероятного преследования, Андрей, обуреваемый мрачными мыслями, шел несколько часов кряду, делая лишь короткие остановки, пока силы не начали окончательно покидать его.
Почувствовав, что ломота в груди становится невыносимой, а колени подгибаются, отказываясь держать вес двух тел, он сделал первый привал.
Бережно опустив свою ношу, он развязал посиневшие запястья незнакомки и сел рядом, растирая кисти ее рук, чтобы восстановить в них кровообращение.
В висках Кречетова глухо стучала кровь, перед глазами все плыло, он тратил последние силы, но не остановился, пока не увидел, что кожа пальцев женщины начала медленно розоветь.
Теперь нужно позаботиться о себе, – борясь с усталостью, подумал он. Андрей не спал уже более суток, не говоря о том, что в последний раз поесть ему удалось еще на Земле, в гостинице…
Среди препаратов комплекта первой помощи имелись пищевые таблетки, немного дистиллированной воды и упаковка с сильнодействующим стимулятором. Достав инъектор, он сделал себе укол, потом разжевал одну пищевую таблетку и закрыл глаза, ожидая, пока начнет действовать введенный препарат.
Примерно через минуту он ощутил, как проясняется его сознание, и, открыв глаза, огляделся.
Еще на входе в ущелье он отметил, что оно больше напоминает титаническую трещину в скалах. Разлом горных пород
Теперь, оглянувшись назад, Андрей понял, что миновал самую труднопроходимую часть ущелья, где приходилось пробираться меж хаотических нагромождений каменных глыб, а дно разлома разительно изменилось, и лишь предельная усталость не позволила ему сразу обратить внимание на необычность окружающей обстановки.
Еще во время одной из вынужденных остановок, когда он отдыхал, привалившись боком к холодной поверхности скал (сесть или лечь он не мог, опасаясь потревожить бессильно повисшую на его спине женщину), Кречетов заметил, что по дну струится, петляя между препятствиями, небольшой ручеек, который брал начало в каком-то из расположенных выше ледников, и сейчас невольно вздрогнул, увидев, что тот выпрямился и течет в гладко отшлифованном каменном желобе.
Стоило осмотреть его внимательно. Природа иногда выкидывает занятные фортели.
Нет, желоб, по которому текла вода, не имел ничего общего с игрой воображения, как и грубо обработанные каменные плиты с шероховатой поверхностью, которые проглядывали из-под мелкого щебня, пришедшего на смену крупным обломкам скал. Уложенные попарно, они образовывали неширокую, уводящую вверх дорогу.
Заинтригованный этим внезапным открытием, Андрей отгреб ногой щебень, обнажая поверхность каменной плиты, которая при ближайшем рассмотрении оказалась не грубо обтесанной, а специально обработанной: каждая бороздка на поверхности камня являлась не просто сколом, а тщательно исполненным элементом сложного рисунка. Ровные ряды углублений и горизонтальных насечек чередовались в строгом порядке, причем одни были направлены выступом вверх, а иные вниз, относительно уклона ущелья, и, рассматривая их, Андрей невольно подумал: «Чтобы идти по такой дороге, нужно иметь специальную шипованную обувь либо… когти на лапах», – услужливо дополнило его мысль подсознание.
Странное открытие не насторожило, а скорее озадачило Кречетова. Дорога из попарно уложенных плит выглядела древней, камень в некоторых местах истерся, но кто и зачем ее проложил, оставалось только догадываться.
Ломать голову над этим было попросту некогда. Весь окружающий мир являлся для Андрея сплошной загадкой, и, почувствовав прилив сил, вызванный действием стимулятора, он решил, что разумнее всего двигаться дальше.
…Возобновив движение, он вновь углубился в мысли, которые одолевали его еще в самом начале пути, а затем угасли, раздавленные усталостью.
Он думал о том, что ему делать дальше, пытался взаимосвязать разрозненные факты, чтобы построить из них приемлемую модель событий, но логика работала из рук вон плохо. Вопросов на поверку оказалось много больше, чем ответов на них. Да и неоспоримые факты, сомневаться в которых он не мог, не находили места рядом друг с другом, словно он в своих размышлениях пытался сопоставить исключающие друг друга явления.
Андрей шел с трудом – крутой подъем отнимал физические силы, а тяжелые мысли истощали разум, и в конце концов он опять подпал под тяжелое влияние монотонного ритма ходьбы. Машинально переставляя ноги, он поднимался все выше и выше, уже без эмоций отмечая, что дно ущелья стало расширяться, каменные обломки полностью исчезли, а образующие дорогу орнаментированные плиты занимали все доступное взору пространство; рядом тихо журчал ручеек, сбегающий вниз по каменному желобу, а необработанными оставались лишь отвесные стены ущелья, меж которыми, застилая узкую полоску неба, клубились первые облака.