Сон разума
Шрифт:
Под ним на поворотной платформе стояло, тускло отблескивая металлом и смазкой, полуавтоматическое зенитное орудие, прототип которого когда-то был разработан на планетах-колониях для охраны периметра космических портов. Оно предназначалось для борьбы со штурмовиками и космическими истребителями Земного альянса, – мгновенно подсказала память Кречетова, – то есть снаряд этого орудия мог пробивать даже многослойную керамлитовую броню внеатмосферных летательных аппаратов.
В первую секунду Андрей испытал потрясение, шок.
Орудие выглядело новеньким, функциональным,
Однако более всего Андрея поразила мумия стрелка, которая по-прежнему сидела в кресле. Погибший много лет назад оператор превратился в скелет, обтянутый усохшей, прилипшей к костям кожей, которую едва прикрывали остатки ветхой одежды.
– Осторожно… – просипел под ухом голос карлика. – Осторожно сними меня и посади около стены.
Андрею показалось в этот миг, что он окончательно свихнулся.
Глядя то на мумифицированный труп, то на Ромеля, он совершенно забыл о творящихся вокруг событиях.
– Да, это я… Я смазывал… Я чистил… Я сильно трудился, натягивая ткань… Мне было больно, когда попала пуля… – Ромель дотронулся до своей груди, и Андрей, машинально переведя взгляд, увидел, что грудь мумии прошита навылет вместе со спинкой кресла.
– Это сделали они, – маленькая ручонка взметнулась в сторону едва различимых отсюда планетарных танков храмовников.
В этот миг у подножия бастиона раздался приглушенный взрыв, и страшное наваждение закончилось – Андрей вдруг ощутил ломкую, зловещую тишину и осознал, что артподготовка прекратилась, а звук, который вывел его из состояния шока, был не чем иным, как разрывом первой установленной на входе к лестничному маршу растяжки.
Нельзя было медлить ни секунды.
Содранные в кровь, саднящие от боли пальцы отпустили автомат. Он встал на колени, потом выпрямился в полный рост, оказавшись лицом к лицу с кривым оскалом пожелтевших зубов мумии, затем, преодолевая внутреннюю дрожь, взял мертвое, навек окостеневшее в одной позе тело, как берут ребенка, и, с неприятным звуком оторвав его от кресла, осторожно отнес к стене, усадив так, как и просил карлик.
Бред или явь?
Андрей уже не понимал этого, не ощущал границы. Ему оставалось лишь одно – оттолкнуть прочь все, что мешало здраво мыслить, и жить этими решающими секундами, используя внезапно дарованный ему шанс к сопротивлению.
Орудийная площадка, которой венчался контрфорс бастиона, не просматривалась с дороги – ее закрывал огрызок истерзанной снарядами стены, но в один из образовавшихся проломов Андрей видел покатую башню планетарного танка, да и арочный вход, которым оканчивался лестничный марш, был виден отсюда как на ладони.
Он сел в жесткое металлическое кресло без подлокотников. По бокам высились незнакомые приспособления, похожие
Взглянув на необычное приспособление, нетрудно было догадаться, что это механическая система наводки, которую волей-неволей пришлось конструировать древним обитателям цитадели, учитывая, что все автоматические электроприводы и связанные с ними сервомоторы, работающие исключительно в комплексе с компьютером орудия, безнадежно отказали в условиях энергетики данного мира.
Крутанув одну из рукояток, Андрей ощутил, как его поворачивает вместе с креслом вокруг оси вращающейся платформы. Вторая рукоять управляла наклоном стволов относительно горизонта. Обе ручки были снабжены дублирующими друг друга гашетками, от которых тянулись тонкие металлические тросики, покрытые, как успел заметить Андрей, толстым слоем консервирующей смазки.
Стояла звонкая, оглушительная тишина.
Кречетов, действуя словно в полусне, вращал снабженные лимбами рукоятки, опуская стволы параллельно земле и одновременно разворачивая платформу к тыльной части бастиона.
Спокойнее… Спокойнее… – стучала в висках назойливая мысль, но он был напряжен, словно этот древний механизм сопротивлялся движению его рук, не желая подчиняться воле механических приводов.
Это действительно было так. Несмотря на видимый уход, какая-то часть скрытых механизмов все же застарела, и привод вращался туго, что-то скрипело, временами скрежетало, но платформа поворачивалась, и стволы неизбежно клонились вниз, к заветной бреши в стене, пробитой огнем боевых планетарных машин.
Однако схватка началась раньше, чем полагал Андрей, все чувства которого сконцентрировались на непривычных системах управления древним механизмом.
Он не слышал взрыва второй установленной на ступенях гранаты – видимо, храмовники вовремя обнаружили и обезвредили ее, поэтому их появление на верхней площадке бастиона оказалось для Кречетова полнейшей неожиданностью.
Группа из шести-семи человек внезапно выскочила из арочного проема. Храмовники не сразу заметили его – они тут же рассыпались в стороны, припадая на колено, и стволы их автоматов, синхронно с взглядами, задвигались из стороны в сторону, обшаривая обширную площадку в поисках противника.
Внутренний холод превратился в ледяной озноб.
Спаренные стволы зенитной установки уже были опущены параллельно ровной плоскости каменного пола площадки, но Андрею оставалось еще немного довернуть рукоять горизонтального привода, чтобы в паутину нехитрого прицела попала виднеющаяся сквозь брешь покатая башня планетарного танка… но вместо этого Андрей рефлекторно нажал на гашетку, продолжая при этом вращать лимб.
Зенитное орудие ударило со звонким ритмичным лязгом, сливающимся в короткий непередаваемый звук, – десять снарядов, выпущенные за пару секунд, тугим веером хлестнули по арочному входу, сметая человеческие тела, камень, все, что попадалось на их пути…