Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ.
Шрифт:
Син Сюянь сразу после свадьбы Инчунь перешла к госпоже Син. Сестры Ли Ци и Ли Вэнь жили с теткой за пределами дворца и наезжали изредка справляться о здоровье сестер и госпожи. Побудут у Ли Вань день-два и отправляются домой.
Таким образом, в саду оставались только Ли Вань, Таньчунь и Сичунь. Ли Вань матушка Цзя собиралась взять к себе, но дело затянулось из-за множества событий, происходивших во дворце.
А тут настало лето, началась жара, и переселение Ли Вань было отложено до осени. Но об этом речь впереди.
Цзя Чжэн
Надобно сказать, что Цзя Чжэн прежде служил в столице и круг обязанностей должностных лиц, кроме ланчжуна, ему не был известен. Иногда, правда, ему приходилось выезжать из столицы по делам государственных экзаменов, но это никак не касалось дел управления. Он, конечно, слышал, что в дальних провинциях и округах сборщики хлебного налога берут взятки, но сам честно выполнял свой долг и подчиненным наказывал быть строгими и неподкупными и обо всех неполадках и упущениях докладывать ему.
Вначале мелкие чиновники побаивались Цзя Чжэна, всячески старались выслужиться, но подступиться к нему не могли. Служащие, приехавшие с Цзя Чжэном, в столице никаких доходов не имели и насилу дождались назначения господина на должность в провинции, надеясь там разбогатеть. Перед отъездом они наделали долгов, чтобы приобрести одежду поприличнее, рассчитывая без труда их погасить, едва приехав к месту службы. Цзя Чжэн, однако, нарушил все их планы. Он тщательно производил расследования, за злоупотребления сурово наказывал. Подношений от начальников округов и уездов не принимал.
«Если так и дальше пойдет, – думали служащие, – через полмесяца придется закладывать одежду. А чтобы с долгами расплатиться, и думать нечего. И это при том, что серебро само, можно сказать, в руки плывет».
Приехавшие с Цзя Чжэном роптали:
– Здешним господам не пришлось тратить своих кровных денежек, мы же оказались в дураках! Ни гроша не получили, а прошло больше месяца! С таким начальником не очень-то разживешься, своего и то не вернешь! Пусть лучше нас отпустит, и дело с концом!
На следующий день служащие явились к Цзя Чжэну и попросили их отпустить. Не догадываясь, в чем дело, Цзя Чжэн только сказал:
– Вы ехали сюда по своей воле, никто вас не принуждал, а теперь просите отпустить. Что же, я не держу вас, поступайте как вам угодно!
Служащие ушли. Осталась челядь – лишь несколько человек, приехавших с Цзя Чжэном из дому. Собрались они и стали советоваться.
– Им-то что, – сказали они про ушедших. – Им можно уйти. А нам как быть? Надо что-то придумать.
Самый смекалистый, Ли Шиэр, напустился на остальных:
– Эх вы, жалкие твари! Чего испугались? Ушли, с позволения сказать, «старшие», и хорошо! Они только
– Любезный господин Шиэр! – воскликнули слуги. – Хозяин тебе верит, и если мы лишимся твоего покровительства, нам останется умереть с голоду!
– Только не вздумайте роптать, – предупредил Ли Шиэр, – что я беру себе большую долю, когда к нам денежки потекут, не то всем нам не поздоровится!
– Не бойся! – заверили его. – Хоть самую малость получим, и то лучше, чем проживать собственные деньги!
В это время пришел писарь из житниц искать второго господина Чжоу. Ли Шиэр надменно вскинул голову, положил ногу на ногу и спросил:
– А зачем он тебе?
Писарь встал навытяжку, руки по швам, и сказал:
– Наш господин только месяц как в должность вступил, а строгость его известна правителям округов и уездов, они не решаются открыть житниц, а ему об этом боятся сообщить. Скажите, господа, что нас ждет, если мы вовремя не соберем хлебный налог и задержим перевозку хлеба?
– Что ты мелешь! – прервал его Ли Шиэр. – Наш господин знает, что делает: как сказал, так и будет. Он недавно хотел отправить указ о доставке хлеба, чтобы поторопить замешкавшихся, но я попросил его повременить. И все же, зачем тебе второй господин Чжоу?
– Мне, признаться, хотелось узнать, послан ли уже этот указ, – ответил писарь. – Вот и все!
– Вздор! – рассердился Ли Шиэр. – Ведь я только что тебе все объяснил про указ, а ты опять за свое! Не вздумай только мошенничать, не то пожалуюсь начальнику, он велит тебя выпороть, а потом выгнать!
– Три поколения нашей семьи служили в этом ямыне, – заявил писарь. – В доме у меня достаток, я пользуюсь уважением и могу бескорыстно служить начальнику, со всем рвением, не то что иные, у которых есть нечего и приходится воровать!.. Честь имею! – насмешливо добавил он и направился к выходу.
– Вы шуток не понимаете, – произнес, вставая, Ли Шиэр, – и потому рассердились.
– Сердиться мне незачем. Но такой разговор может повредить нашему доброму имени, – заметил писарь.
– Как ваша почтенная фамилия? – осведомился Ли Шиэр, беря писаря за руку.
– Фамилия моя Чжань, имя Хуэй, – отвечал тот. – В молодости мне, как и вам, пришлось жить несколько лет в столице.
– Господин Чжань, – произнес Ли Шиэр, – мне ваше имя давно известно. Ведь все мы братья. Если есть у вас какое-нибудь дело, приходите вечером, поговорим!
– Вы деловой человек, господин Ли Шиэр! – воскликнул писарь. – Так меня разыграли, что я растерялся!
Все, смеясь, разошлись. А вечером писарь пришел к Ли Шиэру и до полуночи с ним шептался о чем-то.
На следующий день Ли Шиэр решил испытать Цзя Чжэна, но тот его обругал. Тем дело и кончилось.