Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ.
Шрифт:
– Взгляните на него, господин, – сказали служители. – Напился и не желает уступать дорогу. Лезет напролом. Мы на него прикрикнули, а он разлегся посреди улицы и стал вопить, что мы его побили!
– Известно тебе, что я здешний правитель и ты должен мне подчиняться? – грозно спросил Цзя Юйцунь. – А ты напился да еще буянишь!
– Деньги, на которые я пью, мои! – дерзко отвечал человек. – Земля, на которой валяюсь, принадлежит государю! А вас я знать не знаю! Пусть даже вы самый высокий начальник!
– Наглец! Ему нипочем никакие
– Ни Эром я прозываюсь, – отвечал человек, – а прозвище – Пьяный алмаз!
Цзя Юйцунь рассердился, приказал хорошенько выпороть провинившегося и проверить, действительно ли он такой крепкий, как алмаз.
Слуги повалили Ни Эра на землю, дали ему несколько плетей. От боли Ни Эр сразу протрезвел и начал молить о пощаде.
– Вот так алмаз! – вскричал Цзя Юйцунь. – Ладно, бить тебя не буду. Посидишь под стражей, а потом я тебя допрошу!
Ни Эра связали и, несмотря на мольбы, взяли под стражу.
Возвратившись в ямынь, Цзя Юйцунь прошел во внутренние покои и занялся составлением донесения в ведомство о выполнении высочайшего повеления. А о Ни Эре, разумеется, забыл.
Между тем видевшие это происшествие говорили друг другу.
– Стоит Ни Эру напиться, как он начинает поносить всех и вся! Силой своей бахвалится. Но теперь ему легко не отделаться! С господином Цзя Юйцунем шутки плохи.
Эти разговоры дошли до ушей жены и дочери Ни Эра.
Надо сказать, что в ту ночь, когда Ни Эр не вернулся домой, дочь искала его по игорным домам. Но везде ей рассказывали одну и ту же историю, и девочка, обеспокоившись, заплакала.
– Не тревожься, – утешали ее. – Господин Цзя Юйцунь приходится родственником семье Цзя. А во дворце Жунго есть какой-то второй господин Цзя, друг твоего отца. Надо хорошенько попросить, и он заступится.
Тут девочка подумала: «Отец не раз упоминал какого-то второго господина Цзя, говорил, что они дружны и господин Цзя живет по соседству. Отчего бы в самом деле не сходить к нему?»
Девочка поговорила с матерью, и они вместе отправились к Цзя Юню.
В тот день Цзя Юнь как раз был дома. Жену и дочь Ни Эра приняли радушно, усадили, угостили чаем, после чего те стали умолять:
– Второй господин Цзя Юнь! Вызволите нашего кормильца!
– Хорошо, я поговорю с господами из дворца Жунго! – с готовностью пообещал Цзя Юнь. – Ведь это с их помощью господин Цзя Юйцунь добился такой высокой должности, и, если кто-либо из тамошних господ замолвит за Ни Эра словечко, Цзя Юйцунь его тотчас отпустит.
Обрадованные жена и дочь Ни Эра не мешкая отправились в ямынь и успокоили Ни Эра, сказав, что господин Цзя Юнь обещал за него похлопотать.
Надобно сказать, что Цзя Юнь теперь почти не появлялся во дворце Жунго. Он помнил, как Фэнцзе у него не приняла подарки, и чувствовал себя неловко. А привратники, как говорится, всегда держали нос по ветру. К кому господа относились с уважением, тех почитали и немедленно о них докладывали. В противном случае могли вообще не доложить.
Так случилось и с Цзя Юнем. Придя во дворец, он сказал привратникам:
– Я хотел бы справиться о здоровье второго господина Цзя Ляня.
– Его нет дома, – отвечали привратники, – как только вернется, доложим, что вы приходили.
Сказать, что в таком случае он навестит госпожу Фэнцзе, Цзя Юнь не решился и ни с чем вернулся домой.
Но вскоре жена и дочь Ни Эра пришли снова.
– Второй господин, – умоляли они, – вы же сами сказали, что стоит господам из вашего дворца замолвить слово, и никто в ямыне не осмелится им отказать. Мы просим о такой мелочи, а вы родственник господ! Вся надежда на вас, второй господин! Помогите!
Цзя Юню неудобно было признаться, что его не пустили, и он стал оправдываться:
– Вчера у них в доме дел было много, видно, не успели послать человека в ямынь. Придется сегодня еще раз напомнить. Дело-то пустяковое! Ни Эра сразу отпустят!
Несколько дней подряд Цзя Юню не удавалось попасть во дворец Жунго через главные ворота, и он решил пробраться в сад и разыскать Баоюя. Но, против ожиданий, ворота, ведущие в сад, оказались запертыми. Цзя Юнь совершенно пал духом и, возвращаясь домой, размышлял: «Благодаря Ни Эру меня тогда назначили присматривать за посадкой деревьев в саду. Это он одолжил мне денег на подарок для Фэнцзе. А сейчас со мной разговаривать не желают. Кто я для них? Бедняк! Ну, а что эта Фэнцзе собой представляет? Живет на подачки старших господ, а деньги, которые получает, отдает в рост, под двойные проценты! Думает, всю жизнь проживет безбедно! Не знает, какая слава о ней идет! Сказала бы мне спасибо, что я ни разу ее не выдал, не рассказал о ее делишках. А то не миновать бы ей тюрьмы».
Думая так, он добрался до дому, где его уже дожидались жена и дочь Ни Эра.
Цзя Юнь ничем не мог их обрадовать и решил солгать:
– К господину Цзя Юйцуню уже посылали людей, но он отказался отпустить Ни Эра. Вы попросили бы Лэн Цзысина, родственника слуги Чжоу Жуя – он скорее что-нибудь сделает!
– Раз уж такой уважаемый господин, как вы, не смог ничего сделать, чего ждать от слуги, – заметили жена и дочь Ни Эра.
Цзя Юню стало не по себе, и он произнес с досадой:
– Ничего вы не смыслите! Зачастую слуги могут больше хозяев!
Видя, что толку от Цзя Юня не добиться, жена Ни Эра сказала с усмешкой:
– Простите, что потревожили вас и заставили понапрасну бегать, второй господин! Как только мужа выпустят на свободу, он непременно придет благодарить вас за хлопоты!
Ни Эра удалось выручить с помощью совершенно посторонних людей. Вины за ним никакой не признали, и он отделался всего несколькими палочными ударами.
Возвратившись домой, Ни Эр выпил изрядно и, узнав, что Цзя Юнь ему ничем не помог, стал его вовсю поносить.