Сон в красном тереме. Том 1
Шрифт:
Эти слова будто кинжалом пронзили сердце наложницы Чжао.
– Ах ты выродок, – закричала она. – Это я ее боюсь? Лучше мне тогда совсем не жить!
Она вскочила с места, схватила пакетик и побежала в сад.
Цай-юнь пыталась было удержать ее, но убедившись, что это бесполезно, спряталась в своей комнате. Что касается Цзя Хуаня, то он поспешил выскользнуть за дверь и побежал играть.
Примчавшись в сад, Чжао прежде всего встретила тетку Ся, приемную мать Оу-гуань.
– Куда это вы, госпожа? – в недоумении спросила та, заметив, что у наложницы потемнело лицо и от гнева глаза налились кровью.
– Да ты только посмотри! – всплеснула руками наложница Чжао. – Эти дрянные комедиантки живут в доме без года неделю, а что вытворяют! Если б это сделал кто другой, я бы не сердилась, но этим тварям шутить над собой не позволю!
– Что случилось? – спросила ее тетка Ся, вспомнив про свои обиды.
И наложница Чжао рассказала ей, как обманули Цзя Хуаня, подсунув ему пудру вместо розовой мази.
– Неужели вас это удивляет, госпожа? – изумилась тетка Ся. – Подумаешь, какая важность! Вчера дело было поважнее – одна из девчонок вздумала на этом самом месте жечь бумажные деньги, ее поймали и хотели наказать, но за нее Бао-юй вступился! А другим в сад ничего вносить не позволяют, говорят – нельзя. Разную мелочь считают запретной, а сжигание бумажных денег разрешают. Верно это? Кто сейчас в доме старший после госпожи, если не вы? Кто осмелился бы вам перечить, если бы все домашние дела вы взяли в свои руки? Все эти «напудренные морды» – мерзавки, и нечего их бояться. Мне кажется, нужно воспользоваться происшествием с пудрой и бумажными деньгами и найти управу на этих негодяек! Я буду вашей свидетельницей. Это и вашу репутацию поднимет, тем более что барышням и невесткам неудобно будет ругаться с вами из-за каких-то девчонок!
Слушая ее, Чжао только одобрительно поддакивала:
– Правильно, верно! Но только я не слышала о сжигании денег. Расскажи мне подробнее!
Тогда тетка Ся рассказала ей все, что знала об этом деле, и в заключение добавила:
– Напомните им только это, а если они начнут отрицать, мы придем вам на помощь.
Наложница Чжао была очень довольна и бодро направилась во «двор Наслаждения розами».
Когда она пришла туда, Бао-юя не было – он ушел к Дай-юй, а Фан-гуань и Си-жэнь сидели за обедом. Как только вошла наложница Чжао, они вскочили с мест и предложили ей сесть.
– Что это вы так торопитесь, госпожа? – спросили они ее. – Присядьте с нами, откушайте!
Однако Чжао молча приблизилась к столу, швырнула пакетик с пудрой в лицо Фан-гуань и, тыча в девушку пальцем, разразилась бранью:
– Потаскушка! Тебя, паршивую девчонку, купили за деньги, ты же была актрисой! Ты хуже самой последней нашей служанки! И ты еще осмеливаешься так заноситься! Бао-юй хочет сделать подарок, а ты ему мешаешь! Может быть, он дарит твое? Ты обманула моего сына, подсунув ему пудру, думая, что он ни в чем не разбирается? Но как бы то ни было, он брат Бао-юя и такой же хозяин, как Бао-юй. Как ты смеешь относиться к нему с пренебрежением?
Фан-гуань не могла стерпеть такого оскорбления. Она громко заплакала и сказала:
– У меня больше не было мази, поэтому я вынуждена была дать ему пудру. Ведь если б я сказала, что мази нет, он бы мне не поверил. Неужели пудра плохая? Да, я училась играть на сцене, но я никогда не выступала вне стен нашего двора. Я еще девочка и никогда не занималась развратом. Напрасно вы меня ругаете, не вы меня купили, и я не ваша служанка. Пусть я рабыня и все мои братья и сестры рабы, но почему вы так ко мне относитесь?!
– Не говори глупостей! – прикрикнула на нее Си-жэнь.
Наложница Чжао еще больше разозлилась и дала Фан-гуань две пощечины. Си-жэнь поспешно удержала ее.
– Не ставьте себя на одну доску с девушкой! Я сама с ней поговорю!
Но разве Фан-гуань могла смириться с такой обидой?! Она разразилась страшными воплями.
– Какое вы имеете право бить меня? – кричала она. – Посмотрели бы лучше на себя в зеркало! Ну что ж, бейте меня, бейте до смерти, не хочу я больше жить!
С этими словами она бросилась к наложнице Чжао и подставила ей лицо. Служанки оттащили ее и стали успокаивать.
Цин-вэнь осторожно подошла к Си-жэнь и, тронув ее за локоть, прошептала на ухо:
– Не обращай внимания, пусть себе шумят, а мы поглядим. Если мы вмешаемся в этот беспорядок, то и нам придется пустить в ход руки! А если все начнут драться, что из этого выйдет?
Служанки, пришедшие вместе с наложницей Чжао и оставшиеся за дверьми, услышав доносившиеся из комнаты крики и брань, почувствовали себя удовлетворенными и, поминая Будду, говорили:
– Наконец-то и наш день пришел…
В свою очередь старухи, которые затаили в душе обиду против девочек-актрис, тоже ехидно улыбались, глядя, как наложница Чжао поколотила Фан-гуань.
Оу-гуань, Жуй-гуань и другие актрисы в это время ушли играть. Куй-гуань, исполнявшая раньше роли отрицательных героев, а ныне прислуживавшая Сян-юнь, а также Доу-гуань, служанка Бао-цинь, прослышав, что Фан-гуань бьют, бросились на розыски своих подруг.
– Фан-гуань обижают! – сообщили они. – А это все равно что нас! Давайте все вместе постоим за себя и учиним скандал!
Четыре девочки, охваченные гневом, занятые единственной мыслью помочь подруге и выполнить свой священный долг, бросились во «двор Наслаждения розами». Доу-гуань первая налетела на наложницу Чжао и так сильно ударила ее головой, что та чуть не упала. Остальные вцепились в наложницу и изо всех сил принялись колотить ее руками и пинать ногами.
Цин-вэнь и другие служанки, едва сдерживая смех, подбежали к ним, делая вид, что хотят разнять дерущихся. Си-жэнь же была не на шутку встревожена, но не успевала она оттащить в сторону одну, как подбегала другая.
– Что вы, своей смерти ищете? – кричала Си-жэнь. – Если вас обидели, скажите прямо! Разве можно вести себя так безобразно?
Наложница Чжао не знала, что делать, и только ругалась. Жуй-гуань и Оу-гуань держали ее за руки, Куй-гуань и Доу-гуань навалились сзади и спереди, крича ей прямо в уши:
– Убей нас всех четверых!..
Фан-гуань лежала на полу, содрогаясь от рыданий.
Надо сказать, что когда Цин-вэнь заметила, что дело принимает серьезный оборот, она потихоньку послала Чунь-янь пригласить сюда Тань-чунь. Тань-чунь тотчас же явилась вместе с госпожой Ю и Ли Вань. Их сопровождала Пин-эр во главе целой толпы женщин-служанок. Разняв дерущихся, они стали расспрашивать, что случилось. Наложницу Чжао всю трясло от гнева, она злобно таращила глаза и прерывающимся голосом принялась рассказывать. Но она была взволнованна, то и дело сбивалась, путалась, и никто не мог понять, что произошло.