Сон в заснеженном саду

Бартон Элизабет

Ей казалось, что она стоит в комнате уже несколько минут, когда спина его напряглась, словно он ощутил ее присутствие. Мэгги отпустила дыхание, которое невольно затаила, и этот тихий звук заставил его резко вскинуть голову. Лицо его выражало крайнее неудовольствие то ли тем, что ему помешали, то ли тем, что он знал, кто стоит за его спиной.

Мэгги едва не поддалась малодушному желанию убежать обратно в свою комнату, но, нечаянно столкнувшись с ним смущенным взглядом, замерла, остановленная золотистой вспышкой в его глазах, окинувших ее фигуру,

просвечивающую сквозь тонкую ткань ночной рубашки, которую Мэгги нашла в комоде в своей комнате.

Белизна ее кожи имела перламутровый оттенок, а волосы напоминали своим блеском старинное полированное дерево с золотистым отливом.

Мэгги по-прежнему хотелось придумать какую-нибудь отговорку и скрыться, но лгать Мэгги не любила и меньше всего она могла бы решиться на это сейчас – под этим прямым и безотрывным взглядом.

– Добрый вечер!

Мэгги, которая считала себя достаточно искушенной в мужской красоте, была поражена цветом его отчаянно пронзительных глаз. Они имели цвет янтаря, глубокого и светящегося изнутри. И голос! Низкий, богатый оттенками и переливами голос вызвал странный прилив жара к ее лопаткам.

– Простудиться не боитесь? – спросил он, сардонически улыбаясь незваной гостье. – Ночные прогулки по моему дому небезопасны для женщин с тонкой душевной организацией, как у вас.

Мэгги небрежно усмехнулась.

– Вы более чем ясно выразили свое отношение. Могу ли и я сказать, что о вас думаю?

Он слегка наклонился и взглянул на нее с насмешливым вниманием.

– Только неопытный игрок рискует на первом же ходу.

– Если вы выставите меня на улицу голой, завтра утром будете в одиночку одевать и кормить двоих детей, – предупредила Мэгги. – Но сперва вам придется их изловить.

Он приложил руку к груди и с покорнейшим видом произнес:

– Благодарю за предупреждение, но, будьте уверены, дорогая, если вы окажетесь за порогом моего дома, детки отправятся вслед за вами.

– Чудовище! – фыркнула Мэгги.

Она видела, как в его глазах искрятся смешинки, но он явно испытывал ее терпение. Мэгги чертовски сожалела, что покинула свою комнату, и лихорадочно подыскивала способ завершить беседу. Этот мистер, подумала она, слов на ветер не бросает, и, если его разозлить, он запросто отправит нас пешком до Берлингтона.

Ощутив неловкость от собственного молчания, Мэгги набрала воздуху и выпалила первое, что пришло ей в голову:

– Не могу спать в чужой кровати! Метель, кажется, стихла, я хотела пройтись по вашему саду.

Медленно смерив ее ошалелым взглядом, особо остановившись на босых ногах, он сказал:

– Пора и мне навестить Берлингтон. У меня такое чувство, что жизнь прошла мимо меня.

Улыбаясь ему, Мэгги увидела, что в его глазах тоже заиграл смех, и вдруг ее нервозность и напряженность куда-то исчезли. Пора, в конце концов, представиться своему вынужденному благодетелю и узнать его имя!

– Мы не успели познакомиться. Меня зовут Маргарет Тидвелл. – На случай, если ему была известна

ее нынешняя фамилия, Мэгги решила воспользоваться девичьей. – А вас?

– Дэвид Шелдон. – Он слегка поклонился, и в этом почти незаметном кивке головы Мэгги отчего-то уловила насмешку.

– Как поживаете? – Она протянула ему руку.

Этот жест неожиданно вызвал у него улыбку, обворожительную белозубую улыбку, которая непроизвольно появилась на его губах, когда он шагнул к Мэгги и пожал протянутую ему руку.

Рука была так холодна, что Дэвид не на шутку забеспокоился о здоровье Мэгги.

Холодные янтарные вдруг потеплели, теперь в них появилось сочувствие, и в его низком голосе прозвучало добродушие, когда Дэвид сказал:

– Если вы накинете халат, я сам покажу вам сад.

Бледный свет фонаря падал на ступеньки, слабо освещая заснеженный сад. От легкого мороза щекотало щеки, но Мэгги теперь ни за что не променяла бы уединение этого уснувшего рая на тепло шумных гостиных.

Надев первое, что попалось в шкафу под руку – попалось длинное красное бархатное платье, – она накинула на плечи меховую куртку, висевшую у входной двери, и, решив не дожидаться, когда к ней присоединится Дэвид, выскользнула из дома. Мэгги неспешно побрела по дорожкам сада, вслушиваясь в ночные звуки.

Через раскрытую дверь на крыльце из дома плыли нежные переливы музыки. Мэгги застыла, стараясь запечатлеть в памяти прекрасное мгновение, когда позади нее раздался низкий бархатный голос:

– Вы не откажете мне, Маргарет?

Испуганная бесшумным появлением Дэвида, Мэгги посмотрела на него огромными глазами и машинально отступила в сторону.

– Кажется, я позволил себе любоваться вами без разрешения. Я виноват. Но мы могли бы все исправить.

Дэвид раскрыл ей объятия. Мэгги зачарованно, словно все происходило во сне, посмотрела на него, а потом несмело шагнула в круг его сильных рук.

Ей не пришло в голову, каким смешным и нелепым мог показаться этот танец со стороны. Вместо фрака на нем были свитер и джинсы, вместо зала – узкая тропка в заваленном снегом саду. Но Мэгги давно не танцевала и потому старалась не думать о том, что его рука, охватившая ее талию, прижимает ее гораздо крепче, чем принято между чужими людьми.

Сейчас, в его объятиях, все для нее было второстепенно по сравнению с его завораживающим голосом:

– Так о чем мы говорили, Маргарет?

– Честно говоря, я не помню, о чем мы говорили.

По большому счету это было правдой. Единственное, что Мэгги могла удерживать в памяти, это то, как у нее обрывалось сердце при каждом взгляде на Дэвида.

– Я вижу, как вы злитесь на меня, миссис Тидвелл, но, если ваш муж позволяет вам с детьми околачиваться ночами в лесу, вы вправе злиться на него не меньше, чем на меня.

– У меня нет мужа, – солгала Мэгги.

Она не хотела, чтобы тень Эрика встала между ними в этот удивительный момент.

– Что вы делали в лесу одна с двумя детьми, если не секрет?