Сон в зимнюю ночь
Шрифт:
На пороге стоял круглолицый розовощёкий парень среднего роста, одетый в плотную кожаную куртку и джинсы. Лицо его разрумянилось – то ли от быстрого движения, то ли от лёгкого морозца, дыхание которого он принёс с собой с улицы, то ли ещё от чего-то; голова и плечи были припорошены снегом; в руке он держал наполненный чем-то объёмистый пакет. Он пристально, словно изучая, посмотрел на Кирилла и не то вопросительно, не то утвердительно произнёс:
– Жив?
– Привет, Лёх, – не отвечая, вялым, безразличным голосом проговорил Кирилл и отступил
Тот не стал медлить: стащил с головы шапку и стряхнул с неё снег, бережно положил пакет на обувную полку и, расстёгивая на ходу куртку, решительно двинулся в гостиную. Кирилл, ссутулившись и по-прежнему немного хмурясь, последовал за ним.
Оказавшись в комнате, Лёха скользнул рассеянным взглядом по нарядной сверкающей ёлке, прежде всего бросавшейся в глаза, и сразу же перевёл его на накрытый стол. Его лицо расплылось в довольной улыбке.
– Ого! Ты, я вижу, времени даром не терял, – сказал он, обернувшись к Кириллу и выразительно кивнув на стол. – И хавчик, и выпивка тут. Всё чин чинарём! Что, ждёшь кого?
Кирилл, остановившись в дверях гостиной и сложив руки на груди, ничего не сказал. Только слегка двинул плечами.
В этот момент в соседней квартире грянул очередной раскат смеха, сопровождаемый беспорядочным гулом голосов.
– О, вот это по-нашему! – одобрительно тряхнул головой Лёха, и лицо его озарилось жизнерадостной улыбкой. – Оттягивается народ как надо быть! Скоро и мы будем так же.
Вслед за этим, заметив лежавший на краю стола мобильник, он опять с вопросительным выражением повернулся к хозяину.
– А телефон почему не брал? Я несколько раз тебе звонил, пока по городу бегал. Даже беспокоиться стал, не случилось ли чего… Ты дрыхнул, что ли?
Кирилл вновь промолчал. Лишь чуть скривился и неопределённо мотнул головой.
Не смущаясь молчанием хозяина и оказанным ему довольно прохладным приёмом, гость усмехнулся, скинул с себя куртку и бросил её на кресло, а сам уселся на диван, на котором только что лежал Кирилл.
– Ф-фу, ну и снег на улице валит – в пяти метрах ничего не видно! – промолвил он, опять пробежав по комнате беглым взглядом и снова задержав его на уставленном яствами столе. – Таких сугробов навалило – в человеческий рост! Я еле добрался до тебя, уморился… А ты словно и не рад этому, – покосился он на Кирилла с выражением притворной обиды. – Молчишь, рожу кривишь, будто враг к тебе пришёл.
– Нет, почему же, я рад, – выдавил из себя Кирилл и даже чуть-чуть улыбнулся. – Очень рад.
– Да-а? – с сомнением протянул Лёха и ещё раз внимательно вгляделся в хмурое лицо приятеля. – Что-то незаметно. Такое ощущение, что ты не на гулянку собираешься, а на бабушкины похороны.
Кирилл оторвался от дверного косяка, медленно вышел на середину комнаты и, по-прежнему держа руки скрещёнными на груди, вполголоса, с расстановкой произнёс:
– А я никуда и не собираюсь. Ни на какую гулянку.
Лёха удивлённо, будто не понимая, воззрился на него.
– То
Кирилл чуть передёрнул плечами.
– Да вот так. Не пойду никуда, и всё тут. Дома останусь.
Лёхино недоумение возросло ещё больше.
– Почему?
Кирилл не ответил. Наморщил лоб, неопределённо качнул головой и, со вздохом опустившись в кресло, устремил неподвижный взгляд в телевизор.
Гость перевёл взор в том же направлении, на мгновение задумался и немного погодя задал новый вопрос:
– И где ж ты собираешься встречать Новый год?
– Я уже сказал тебе: дома, – прежним негромким, бесстрастным голосом промолвил Кирилл.
Лёха недоумённо огляделся по сторонам.
– Здесь?
Кирилл молча кивнул.
– А с кем? – продолжал допытываться Лёха.
– Один.
Лёха посмотрел на приятеля так, словно перед ним был сумасшедший, и ненадолго умолк, точно обдумывая услышанное. Затем с недоверчивым видом покачал головой.
– Нет, тут что-то не так. Ты явно чего-то не договариваешь.
Кирилл вновь предпочёл ответить молчанием, не глядя на собеседника и делая вид, будто смотрит телевизор.
Однако неугомонный гость не собирался оставлять, видимо, заинтересовавшую его тему и, буравя безмолвствовавшего товарища острым, испытующим взором, говорил, как и прежде, с удивлением в голосе и выражении лица:
– Не-э, это ты чё-то не то надумал. Это фигня какая-то! Мы же каждый Новый год всей нашей компанией собираемся у кого-нибудь на хате и отрываемся по полной программе… Башка, конечно, трещит после этого несколько дней, но это ничего, это мелочи. Главное – чтоб праздник удался, чтоб было потом что вспомнить. Это ж давно у нас повелось, ещё со школы. Вроде традиция уже. Грех нарушать её без видимой причины…
Лёха ещё раз окинул взглядом просторную гостиную и широко улыбнулся, будто охваченный приятными воспоминаниями.
– Год назад мы ж как раз у тебя собирались, вот здесь. Помнишь, как оттянулись тогда? Как клёво было! Только часам к пяти угомонились, потому что сил уже не было. Я прям на полу заснул, вон там, возле ёлки, – он указал в угол комнаты, на небольшое пустое пространство между ёлкой и стоявшим у стены креслом. – Как отрубился, так и проспал почти до обеда. Потом очухался, освежился немного – и понеслось дальше…
Лёха на минутку зажмурил глаза, словно заново переживая сладостные прошлогодние ощущения. Но затем, протяжно вздохнув, вернулся к настоящему и продолжил серьёзным, деловым тоном:
– А сегодня, значит, у Ильи собираемся. Тоже, думаю, круто будет. Илюша, я уверен, в грязь лицом не ударит, организует всё по высшему разряду. Как в лучших домах… Так что брось ты, Кирюх, дурака валять, одевайся давай и поехали к Илюхе. Сейчас около девяти, народ там, наверно, уже подтягивается. Ну и нам с тобой пора. Погнали! – Он решительно тряхнул головой и привстал с места, видимо ожидая, что приятель, убеждённый его рассуждениями, последует его примеру.