Сон жизни как жизнь сна
Шрифт:
И тогда станет пронзительно ясно, что сон – другая страна, с другими, хотя и похожими, законами, обычаями и населением. Человека сбивает с толку эта похожесть, поэтому непонятным деталям, как редким ретро-словам, он ищет объяснения в сонниках. Но в том-то и дело, что традиционные сонники, как словари, разъясняют общепринятое или вышедшее из употребления, но не дают ЛИЧНОГО ТОЛКОВАНИЯ.
Эквивалент найденного, может быть, приблизительным, ибо не учитывает индивидуальный опыт, собственную прожитую жизнь и персональные представления о добре и зле. И в этом случае курьез – минимальная потеря. Пример возведенной в закон патологии – карандаш, который по Фрейду непременно будет расшифрован, как мужской половой член. И
По моему глубокому убеждению, к сожалению, влияние Фрейда и его последователей сыграло разрушительную роль не только в психологии и медицине, но и в истории искусства и культуры ХХ века. Не могу найти объяснения тому, как психически неуравновешенный, болезненно зацикленный на собственной мужской неполноценности, сексуально озабоченный Фрейд, извращенно допытывающийся самых интимных подробностей "этих " проблем у своих пациенток, стал светочем и знаменем науки, лукаво названной психоанализом. Перелистывая страницы его книг, я частенько боролась с тошнотой от отвращения. Основатель психоанализа вызывает во мне чувство омерзения, сходного с тем, что испытываю при виде мстительного интереса священника на исповеди, добивающегося деталей "греха" от верующих прихожанок. Есть в этом гадкое смакование чужих подробностей запретной страсти.
Но еще омерзительней для меня "перевернутое" сознание экзальтированной части интеллигенции, так падкой на все глубинно-извращенное, поверившей во Фрейда с пылом, достойным более возвышенного применения. Впрочем, я не собираюсь с водой выплескивать и ребенка. В любой теории есть доля теоретической правды. Тем более, что я совершенно не претендую на научность, а значит, вполне могу позволить себе быть предельно откровенной и совершенно субъективной. Не о математике чай разговор.
Возвращаясь к сегодняшнему дню, нельзя не заметить очевидного. Существующим техническим реалиям вообще не придуманы эквиваленты составителями сонников. Конечно, они пытаются удовлетворить возрастающий интерес, но все равно телега с большой натяжкой может замещать самолет. А как быть с ракетой, ядерной бомбой, компьютером или спутниковой антенной?
Сон не так прост, как кажется и обывателю, и исследователю. Его ни обычной, ни электронной отмычной не вскрыть. К тому же, он чрезвычайно хрупок и эфемерен. Только откроешь глаза, посмотришь на окно, а сон уже – за окном. Он вернулся туда, откуда пришел, – во вселенную, оставив ошметки от и так нечетких остатков разрозненных деталей. Из этого смысл не сложить. Сон же ценен именно своей целостностью, в которой все имеет значение: и тема, и сюжет, и подробности, и поведение героя, и его эмоции.
Для меня сон – совершеннейшее из совершеннейших произведений искусства. И самое невероятное состоит в том, что во сне все люди – талантливы. Там нет бездарных.
Сон – демонстратор безграничных возможностей человека. Каждого человека. Всех людей.
Сновидения – дар или проклятие?
Только многие ли обращаются бережно с этим своим богатством?
Как много людей проваливается в сон от усталости, как в беспросветную пропасть? Кто-то привычно призывает сон в тщетной надежде отдохнуть и забыться от дневных забот хотя бы под утро. А большое количество несчастных просто проклинают ночь за кошмары. Они завидуют тем, кому вообще безразличны сонные экзерсисы, потому-то спят, что называется "без задних ног". И – бич современности и расплата за цивилизацию – повсеместно растет процент людей, для которых сон возможен только после приема таблеток. Невероятно. Но самая страшная пытка – отсутствие сна – уже в действии. "Если у вас еще нет,
Человек самоуверенно диктует сну его место – подсобной кушетки для тела. А сон… Нет, он не мстит. Как можно мстить лучшему другу – самому себе? Сон все равно с упорством неизменной смены времен года продолжает из ночи в ночь говорить с человеком о вечном – его душе. Но голос этот с каждым повтором слабеет, краски бледнеют, истории упрощаются.
Фантазия – слишком хрупкая и ажурная реальность. Ей нужно многое – свет, вода, простор, краски, любовь и вера. Да, вера в реальность фантазии. Тогда она расцветает неправдоподобной радугой и звучит волшебной музыкой.
Сон стремится разбудить в человеке художника. И он не виноват в том, что утром просыпается не художник, а обыватель, который даже задуматься не желает над ночными образами и приключениями.
И снова повторюсь – мне жаль этих людей. Они отсекают от себя то, что связывает человека с вечностью. В дневной жизни они с горечью будут нянчиться со своим одиночеством, и искать успокоения в работе, религии, сексе, развлечениях, компьютерных играх, алкоголе или наркотиках. Поиск новых удовольствий безвозвратно уводит человека все дальше и дальше от себя самого. И удовольствия эти становятся все механистичнее, бесчеловечнее и преступнее.
Сон же, как первое слово младенца, блик солнца в капле росы, подснежник посреди белой лесной глуши или рассвет, встреченный влюбленными, цены не имеет. Он просто бесценен и равен великим произведениям искусства.
И каждый – творец таких произведений.
Если человек разминулся со своим сном – он болен непоправимо. Только такой диагноз не поставит ни один эскулап. Но, тем не менее, это недуг. Душа человека, разминувшегося со своим сном, мечется в поисках выхода, а тело пребывает в мучительных страданиях. Больной ходит по врачам, молится в храмах, меняет сексуальных партнеров, переходит с одной работы на другую, перебирает модные диеты, забывая, что и доктор, и рецепт исцеления, и аптека находятся внутри – во сне.
Сон же готов – в любой миг – рассказать человеку о нем самом ВСЕ.
Осталось только прислушаться, присмотреться и научиться запоминать.
В благодарность сон – со временем – раскроет все свои смыслы и тайны.
Тогда человек и его сон начнут жить не параллельно, а вместе – одной общей здоровой и радостной жизнью.
Начало
"Сны – это лазейка в иные миры "
К. Кастанеда
Этот роман из глубокого детства. До сих пор помню сон, который начал снится мне еще до школы. Сегодня такие истории называются сериалами. Но в середине 60-х в моей семье еще не было телевизора, а сон… снился на протяжении нескольких лет. Конечно, я погорячилась, заявив, что помню его. Но детское осознание творимой собственной сказки, безусловно, осталось. Да еще детали – яркие, по-детски наивные, но сказочно достоверные – и теперь стоят перед моими глазами, "как живые".
Сон был связан с котом в сапогах. Скорее всего, это было развитие сюжета знаменитой сказки Шарля Перро.
СОН
Из ночи в ночь моя животина путешествовала по полям, лесам, горам и захаживала в придорожные таверны. Почему-то кот не показывался целиком, помню только его лапы в ярко-красных сапогах с блестящими ботфортами и пушистый серо-полосатый хвост. Да еще распахивающиеся деревянные резные двери.
Из желания понять, в чем был смысл приключений постоянного героя этого долгого сна, выросло, совершенно естественно, и желание вообще понять, зачем мне – именно мне – снятся сны?