Соната разбитых сердец
Шрифт:
Последние слова Маргарет повисли в воздухе, как нечто чужеродное, почти неприличное. Что за невероятная женщина! Только что она предложила ему себя, а теперь спрашивает, не хочет ли он кофе. Конечно, она настоящая австрийка — прагматичная и очень прямая, — но все же за все годы приключений и неожиданных встреч Джакомо еще не доводилось сталкиваться ни с чем подобным. С другой стороны, он привык с радостью принимать любые сюрпризы судьбы, так что если это чудесное создание решило предложить ему двойную награду за пустяковое дело, то и прекрасно, черт побери. Конечно, что-то тут нечисто, но постепенно,
Ведь, в конце концов, удовольствие — это и есть смысл жизни. По крайней мере, для него. Так что Джакомо решил не ломать слишком сильно голову и согласиться. А дальше будет видно. С любезной улыбкой он принял необычное предложение графини.
— Вне всяких сомнений, — сказал Казанова, — я буду счастлив выпить с вами чашечку кофе.
Глава 5
Дзаго
После разговора с государственным инквизитором Дзаго постарался как можно лучше организовать свою шпионскую сеть. Набрать глазастых наблюдателей в любом количестве для него не составляло труда. Старые моряки, бродяги, цирюльники, лакеи, домашняя прислуга, гондольеры, трубочисты — все были к услугам Дзаго по одной простой причине: его боялись.
Выходец из самых низов общества, он частично по природной склонности, частично для дела смог добиться того, чтобы все вокруг относились к нему с осторожностью. Подобная слава и сделала его ценным или даже незаменимым помощником в коварных темных делах Пьетро Гардзони — его злым гением, как выразился сам инквизитор.
Годы службы в кавалерии венецианской материковой армии научили Дзаго всему, что только можно было узнать о войне и пытках, этих знаний с излишком хватило бы на пару жизней. Неважно, что потом он дезертировал и оказался в тюрьме: умение владеть всеми видами оружия и глубокие познания в тонком искусстве уловок и обмана делали его незаменимым человеком в самых щекотливых ситуациях.
Когда Пьетро Гардзони выбрали государственным инквизитором, он сразу же послал за Дзаго, зная, что тот окажется ему полезен и сумеет раздобыть любую информацию, ведь среди мутных политических интриг он чувствовал себя как рыба в воде. А поскольку в Венеции не прекращалась борьба между кланами и коалициями, перебежки из одного лагеря в другой были обычным делом, а положение любого влиятельного лица всегда оставалось зыбким, как туман над лагуной, Дзаго, умеющий добиваться верности своих людей при помощи шантажа и строгой иерархии, был особенно ценен.
Гардзони обеспечил своему помощнику достойное жилище и более чем щедрое жалованье, но взамен требовал строгой секретности и безграничной преданности. В случае малейших сомнений инквизитор в ту же минуту отправил бы его обратно в Пьомби [3] .
Сейчас Дзаго находился в районе Санта-Кроче, в заброшенном здании бывшего склада, которое он недавно выкупил, чтобы проворачивать здесь свои дела — откровенно говоря, не самые достойные и благородные.
3
Венецианская
В руках он держал ржавые клещи, на бледном лице застыла жестокая усмешка. Дзаго едва цедил отдельные фразы сквозь гнилые зубы, предпочитая сверлить сидевшего перед ним человека неотрывным взглядом ярко-голубых глаз.
— Ну же, Кандиан, расскажи мне все, что знаешь! — он помахал клещами перед носом несчастного. — Или, богом клянусь, я вырву все три чертовых зуба, что у тебя еще остались.
Дзаго обращался к тучному мужчине с красным лицом. Его перепачканная кровью рубашка была расстегнута, обнажая огромный белый живот, который трясся вместе со своим обладателем каждый раз, когда мучитель произносил хоть слово.
— Г-г-господин Казанова вошел в дом сразу после заката… — промямлила жертва Дзаго.
— А что дальше?
— А потом он ушел, не меньше чем через два часа.
Дзаго развел руками. Какого черта он там делал столько времени? Знаменитый соблазнитель завел интрижку с австрийской красоткой? Конечно, может быть, и так, но Дзаго казалось, что графиня слишком хитра, чтобы связываться со всякими проходимцами.
Наверняка тут скрывается что-то еще. Может, эта парочка строит козни против Венеции, но это было бы слишком просто. Да и Казанова умен и изворотлив, он не может не догадываться, что за ним наблюдают. Если бы он и правда замышлял что-то на пару с влиятельной австрийкой, то поостерегся бы на виду у всех приходить к ней в гости.
Нет, тут что-то другое.
— Ты подтверждаешь, что «дом» — это вилла, принадлежащая графине фон Штайнберг?
— Да, синьор.
— Ты уже знаешь, что теперь должен делать, не таили?
— Я должен наблюдать за синьориной Гретхен.
— Именно, Гретхен. Хорошо. Она все время ходит в твою мясную лавку, правильно?
— Д-да, да, — пробормотал несчастный.
— Молодец, Кандиан. Постарайся выяснить побольше. Прикажи своим мальчишкам залезть в окно, пробраться в дом, да что угодно. Но если ты меня ослушаешься… Знаешь, что я тогда сделаю с твоими потрохами?
— Да, синьор.
— Ну конечно… Ты же мясник, значит, и правда знаешь.
Кандиан инстинктивно кивнул, словно стараясь заверить Дзаго, что он будет стараться изо всех сил.
— Благодари бога, что я оставил тебе зубы!
При этих словах Дзаго решил, что на сегодня разговоров хватит. Откровенно говоря, это дело он просто ненавидел. Ему нравилась тишина, ну или в крайнем случае журчание воды в каналах. А тут приходилось тратить время на дурацкие уговоры, приправленные угрозами, чтобы выяснить, что знает очередной болван.
То ли дело было в армии! Конечно, работа на Гардзони обеспечивала Дзаго безбедное существование, но необходимость давать задания, собирать слухи и сыпать угрозами ужасно утомляла его.
— Ладно, — подытожил он. — Проваливай, но запомни: я жду от тебя подробных новостей, и не будь я драгуном венецианской армии, если в следующий раз не вырву тебе язык этими клещами.
Кандиан не верил своему счастью. Он часто закивал, прижимая руки к груди.
— Да-да, синьор Дзаго, я буду смотреть во все глаза, обещаю вам.