Сонеты 87, 102 Уильям Шекспир, — литературный перевод Свами Ранинанда

Komarov Alexander Sergeevich

«Итак, твой великолепный дар при недооценке возрастая

Возвратится домой опять, с лучшим принятым вердиктом» (87, 11-12).

Продолжая тему «дара» в строке 10, бард в иронической форме даёт некий прогноз на ближайшее будущее «твой великолепный дар при недооценке возрастая». При этом, молодого человека, адресата сравнивает с недвижимостью или произведением искусства. И в строке 11, бард предрекает ему возвращение «домой опять, с лучшим принятым вердиктом». Иронический тон и юридическая терминология автора сонета не допускают прямого нанесение психологического удара по тщеславию и самолюбию адресата, поэтому удар рассчитано наносится строго по касательной, — таким образом повествующий бард, сводит счёты с предавшим его молодым человеком.

Завершающие строки 13-14 написаны бардом в традиционной манере, свойственной

шекспировским сонетам. Где повествующий бард подводит черту всему вышенаписанному. Но, до чего же, это звучит красиво, не побоюсь сказать — поэтически виртуозно!

«Так, ты приснился мне, словно сон льстивый длясь,

Во сне король, но пробудившись — нет ничего» (87, 13-14).

В строке 13, бард сравнивает годы многолетней и беззаветной дружбы со сном: «ты приснился мне, словно сон льстивый длясь». Но почему внёс деепричастие «длясь», то есть более «продлеваясь», применительно к «сон льстивый»? Природа человека основана на том, чтобы всё приятное, тем более «сон льстивый», сладкую мечту любым способом продлить, это желание подсознательное, порой неподвластное воле человека. Ассоциативный образ потери чего-то родного и близкого сердцу, бард усилил за счёт созданного контраста этих двух строк.

В тоже время строки 13-14, написаны великолепно и перекликаются, с переведённым на русский фрагментом известной трагедии Уильяма Шекспира «Гамлет»:

______________

William Shakespeare

HAMLET

ACT II SCENE II

HAMLET

O God, I could be bounded in a nut shell and count

myself a king of infinite space, were it not that I

have bad dreams.

О, Боже, я мог быть ограничен в скорлупе ореха и посчитал,

Я, сам король бесконечного пространства, если бы не снились

мне дурные сны.

GUILDENSTERN

Which dreams indeed are ambition, for the very

substance of the ambitious is merely the shadow of a dream.

Сны, которые, на самом деле, есть честолюбие; для честолюбцев,

являясь — просто тенью сна.

HAMLET

A dream itself is but a shadow.

Сон, сам по себе — есть, только тень.

(Лит. перевод Свами Ранинанда).

Таким образом, повествующий бард в завершающих строках 13-14, обвиняет себя в честолюбии не только в творчестве, но и в личной жизни. Ибо честолюбие является, неотъемлемой чертой любого гения, кем и являлся Уильям Шекспир.

Версии критиков об неординарном применении литературных приёмов.

Джеральд Хаммонд (Gerald Hammond) в своём критическом очерке («The Reader and Shakespeare's Young Man Sonnets») противопоставляет свой взгляд на особенности психосоматических аспектов в группе сонетов 87-93, Мартину Сеймур-Смиту (Martin Seymour-Smith) в его примечании к сонету 88 в авторском редакционном издании. Выступив против версии Сеймура-Смита о «неординарных психологически своеобразных» сонетах, в которых поэт стремился «разрушить здание своего собственного эго», Хэммонд утверждает, что сонеты стремятся «поддерживать и укреплять персональное Эго. Отнюдь, не ставят задачу автора этих сонетов разрушить их содержанием его». В начале сонета 87 проявляется совершенно новая тональность не свойственная другим сонетам, где присутствует драматическое, а если быть точнее сценическое обращение, реплика, направленная адресату: «Прощай, твоё мастерство слишком дорогое для обладанья мною» «Farewell, thou art too dear for my possessing». Таким образом эта строка становится завершением серии сонетов «Прекрасная молодёжь» («Fair Youth»). Серия сонетов 78-86 «Поэт Соперник», через связующий сонет 87, перенаправляет читателя в следующую последовательность сонетов 88, 89 и 90 «Прекрасная молодёжь». В которой сонет 87, воедино связывает эти две серии сонетов. Таким образом сонет 87, являясь узловым, входит одновременно в обе последовательности.

— Но, является ли, это совпадение случайным?!

— Конечно же нет!

Автор сонетов, согласно своему творческому замыслу вводит в сонет 87 сценическую составляющую, свойственную ему, как прежде всего драматургу. Начальная

строка, как-бы проводит линию артикуляции в дирекцию окончания сценического акта завершения серии сонетов «Поэт Соперник». Вне всякого сомнения, сонеты 87, 88, 89 и 90 можно выделить, как группу сонетов «Прекрасная молодёжь», объединённых единой тематикой, в единую тему. Это психологически напряжённая тема, которая посвящена разрыву отношений между автором сонетов и «молодым человеком» вероятным адресатом серии сонетов «Прекрасная молодёжь». Мы можем убедится, что сонет 87, по замыслу автора становится ключевым и связующим звеном для последующих сонетов. А именно, в серии «Прекрасная молодёжь» («Fair Youth»).

Хочу обратить внимание читателя на то, что беспристрастный критик творчества Шекспира Джеральд Хаммонд (Gerald Hammond) отметил характерную особенность, что заключительной строкой, «деревянной в ритме и детской в её парадоксе... подводится итог бесплодной аргументации» («wooden in rhythm and childish in its paradox... sums up the sterile argument») сонетов 88 и 89. «За тебя, как против самого себя», — «For you as against yourself». Согласно его утверждениям, бесплодная и абсолютно беспомощная аргументация автора в тексте сонетов, выдаёт замешательство и чувство безысходности автора сонетов в момент их написания. По моему мнению, чувства и мысли повествующего барда можно легко прочитать по тону и характеру изложения, строк, написанных в состоянии крайнего психологического напряжения. Иронический тон, которых выделяет автора сонетов, в проявлении защитной реакции — это и есть создании реакции самоотрицания. Равно, как в искусственном «…стремлении разрушить здание своего собственного Эго».

Сонет 87 считается завершением последовательности сонетов, описывающих принципы доминирования в серии сонетов «Поэт Соперник», но на самом деле это прощание поэта с юношей, который вернулся к нему, но его «искусство слишком дорогое» для поэта. Да, уметь дружить, как и любить — это истинное искусство выражения своих чувств, с подобным аргументом барда, не поспоришь! На самом деле, автор сонетов начиная сонет 87, резюмирует предыдущие сонеты подтверждая де-факто, — «твоё искусство (лицемерия), слишком дорогое для обладанья мной». Автор сонета таким необычным образом, подкрепляет свою аргументацию, что лицемерие им любимого молодого человека «слишком дорогое», подтверждая свою приверженность беззаветному чувству привязанности, в отношении которого лицемерие, предательство и ложь — не приемлемы. К величайшему сожалению, подавляющая часть критиков и исследователей творчества Шекспира не смогла уловит эти нюансы, именно, то что заложил в эту строку наполненную горечью персонального жизненного опыта драматург и бард Шекспир. Ищущий и находящий, с помощью своего таланта в любой жизненной ситуации, всё новые, и новые грани драмы.

Тема прощания объединяет этот сонет; в той или иной степени с прощанием, которое упоминается в следующих девяти стихотворениях. Многолетняя дружба между поэтом и молодым человеком, и когда происходит полный разрыв отношений, только тогда поэт обнаруживает, что молодой человек был, всего лишь, словно «сон льстивый».

В первом четверостишии сонета поэт недвусмысленно прощается с молодым человеком. Не вызывает чувство удивления то, что тон скорее всего более, чем ровный. Хотя, на первый взгляд могло показаться, как мелодраматичный, возникает ощущение, будто бард, всего лишь констатирует факт, а затем объясняет его причину: «Прощай, твоё мастерство слишком дорогое для обладанья мной / И как, вдосталь ты свою оценку — знаешь». Часть критиков, вырвала фразу «thou art too dear» в первой строке подразумевая, что юноша слишком дорог и слишком любим. А юридическая терминология в первых четырех строках об этом, якобы подтверждает, насколько непрочным является право барда в обладании чувством привязанности к молодому человеку.

Второе и третье четверостишия, якобы объясняют прочие причины, по которым бард прощается с молодым человеком. Во втором четверостишии, он характерно возвращается к вопросу о собственной ценности и риторически спрашивает, почему он когда-либо думал, что заслужил привязанность юноши: «И за богатство это, где моя заслуга перед ним? / Причина этого прекрасного дара — в стремлении моём». Бард задает вопрос и тут же отвечает на него, таким образом аргументирует свой взгляд на отношения с адресатом сонета. Однако, в строках он признает, что ситуация разрыва отношений возлагает вину на обоих: «Себя отдал ты, свою собственную ценность, тогда не зная / И мне, кому даруя, иначе заблуждался ты, торопясь». По моему мнению, критики не смогли уловить иронический тон барда, который продолжился в строках 11-12: «Итак, твой великолепный дар при недооценке возрастая / Возвратится домой опять, с лучшим принятым вердиктом».