Сонеты и стихи

Настоящее издание включает все произведения Шекспира, которые с достоверностью могут быть приписаны ему. В основу текста положено наиболее авторитетное английское издание — так называемое кембриджское издание (The Cambridge Shakespeare, ed. by William Aldis Wright, 3-rd ed., 1891-93). Однако в отдельных случаях использованы новейшие текстологические соображения и эмендации из последнего английского критического издания — нового кембриджского издания под редакцией А. Куиллер — Кауча и Дж. Довера Уилсона (The New Shakespeare, ed. by A. Quiller — Couch and J. Dover Wilson, 1922 и след.; издание выходит отдельными выпусками, каждый из которых содержит одну пьесу, и в настоящее время оно еще не закончено.

Данное издание является

вторым полным Собранием сочинений Шекспира, выпускаемым в советское время. От первого издания (под редакцией С. С. Динамова и А. А. Смирнова, «Academia» — Гослитиздат, 1936 — 1950, восемь томов) оно отличается тем, что при сохранении той же точности в переводах, недостаточно соблюдавшейся в дореволюционных изданиях, в нем обращено особое внимание на художественную выразительность переводов, в частности, очень важную при использовании их для театральных постановок.

Значительная часть произведений печатается нами в новых переводах, специально выполненных для настоящего издания, остальные — в переводах, уже печатавшихся в советское время, сейчас тщательно проверенных и заново отредактированных.

Советская переводческая культура характеризуется разнообразием методов и богатством индивидуальных дарований, что получило отражение в существовании параллельных переводов одних и тех же пьес Шекспира, каждый из которых имеет свои особенности и достоинства. Отдавая предпочтение одному из них, редакция вместе с тем считает необходимым отметить, что и другие переводы имеют право на внимание читателей и театров.

По сравнению с предшествующим настоящее издание содержит более обширный вспомогательный аппарат. Наряду с вводной статьей, посвященной общей характеристике творчества Шекспира, каждая пьеса сопровождается отдельным критическим очерком и комментарием. Последний расширен по сравнению с предыдущим Собранием сочинений. В статьях и примечаниях учтены достижения новейшего зарубежного театроведения. В последнем томе будет помещена статья об истории шекспировских постановок на зарубежной сцене, в дореволюционном русском и советском театрах. Статья будет иллюстрирована репродукциями наиболее выдающихся сценических образов из пьес Шекспира, созданных иностранными и отечественными актерами.

Творчество Шекспира — одна из лучших страниц унаследованного нами культурного прошлого. В его произведениях ярко выразились ведущие силы великой эпохи, их породившей, эпохи огромного напряжения человеческого ума и воли, эпохи великих открытий и великих дерзаний вместе со всеми ее противоречиями, взлетами и трагедиями. Но в то же время своей художественной зоркостью, силой своего проникновения в сущность человеческих страстей и конфликтов шекспировское творчество выходит за рамки своей эпохи, заглядывая в будущее, улавливая и предвидя то, что в те времена еще только приоткрывалось или зарождалось.

Об этих удивительных свойствах шекспировского творчества превосходно сказал Н. А. Добролюбов в своей статье «Луч света в темном царстве»: "В литературе, впрочем, являлось до сих пор несколько деятелей, которые стоят так высоко, что их не превзойдут ни практические деятели, ни люди чистой науки. Эти писатели были одарены так богато природою, что умели как бы по инстинкту приблизиться к естественным понятиям и стремлениям, которых еще только искали современные им философы с помощью строгой науки. Мало того: истины, которые философы только предугадывали в теории, гениальные писатели умели схватывать в жизни и изображать в действии. Таким образом, служа полнейшими представителями высшей степени человеческого сознания в известную эпоху, и с этой высоты обозревая жизнь людей и природы и рисуя ее перед нами, они возвышались над служебною ролью литературы и становились в ряд исторических деятелей, способствовавших человечеству в яснейшем сознании его живых сил и естественных наклонностей. Таков был Шекспир. Многие из его пьес могут быть названы открытиями в области человеческого сердца; его литературная деятельность подвинула общее сознание людей на несколько ступеней, на которые до него никто не поднимался и которые только были издали указываемы некоторыми философами. И вот почему Шекспир имеет такое всемирное значение: им обозначается несколько новых ступеней человеческого развития3.

Огромное познавательное содержание шекспировских произведений, глубину проникновения Шекспира в действительность, умение уловить в ней все самое существенное, правдивость и широту его художественных обобщений отмечали и другие наши революционные демократы. В. Г. Белинский, полемизируя с приверженцами теории «чистого искусства», подчеркивал глубокое жизненное содержание шекспировского творчества. "Обыкновенно, — писал он, — ссылаются на Шекспира и особенно на Гете, как на представителей свободного, чистого искусства; но это одно из самых неудачных указаний. Что Шекспир — величайший творческий гений, поэт по преимуществу, в этом нет никакого сомнения; но те плохо понимают его, кто из-за его поэзии не видит богатого содержания, неистощимого рудника уроков и фактов для психолога, философа, историка, государственного деятеля и т. д. Шекспир все передает через поэзию, но передаваемое им далеко от того, чтобы принадлежать одной поэзии4. Равным образом и А. И. Герцен, необычайно высоко ценивший Шекспира, находил у него "смелое преследование жизни до заповеднейших тайников ее5 и «глубину понимания жизни, действительно, беспредельную»6.

Эти же самые свойства Шекспира ценили и основоположники марксизма, чрезвычайно высоко ставившие его в ряду мировых писателей. Много раз в своих сочинениях К. Маркс использовал цитаты из Шекспира, чтобы лучше разъяснить какую-нибудь важную мысль или ярче охарактеризовать какой-нибудь современный политический персонаж, подчеркивая этим большое познавательное значение шекспировских образов или выражений. Известный монолог Тимона (в трагедии Шекспира «Тимон Афинский», акт IV, сцена 3) Маркс несколько раз цитирует в своих сочинениях как мастерское изображение тлетворной силы денег, превращающих все естественные человеческие отношения в их противоположность7. Фальстаф (в «Генрихе IV» и в «Уиндзорских насмешницах» Шекспира) для Маркса — как бы «персонифицированный капитал» «зари капитализма», рождающий буржуа эпохи первоначального накопления. В другой раз Маркс сравнивает с тем же Фальстафом агента Наполеона III, господина Фогта. Образ приятельницы Фальстафа, миссис Куикли, пародийно используется Марксом в том месте «Капитала» (т. I, гл. 1), где он анализирует понятия товара и его стоимости. Нередко на страницах произведений Маркса мелькают образы Гамлета, Шейлока, ткача Основы («Сон в летнюю ночь»), Аякса, Терсита («Троил и Крессида») и т. п.8.

В 1859 г. в своих письмах к Ф. Лассалю, разбирая его историческую драму «Франц фон Зикинген», Маркс и Энгельс советуют ему, вместо того чтобы следовать в драматургии методу Шиллера, «превращая индивидуумы в простые рупоры духа времени», больше «шекспиризировать» и ставят ему в пример «широкое» и «глубокое» изображение у Шекспира «социального фона исторических событий» («фальстафовского фона»)9.

Что же придало художественной мысли Шекспира такую остроту, такую силу критицизма, которая позволила ему осветить самую сущность человеческих чувств и общественно-моральных противоречий, лишь впервые начавшую приоткрываться человеческому сознанию тех времен? То, что, принадлежа по своему образованию и культурному кругозору к тогдашней интеллигенции, Шекспир по своему происхождению и всему строю мыслей и чувств был глубочайшим образом связан с народом. Именно с народной точки зрения, с позиций народных идеалов, чаяний и оценок он освещал изображаемые им жизненные коллизии. И действительно, мало можно назвать мировых драматургов, которые были бы так глубоко восприняты и освоены народом — и в его время и в последующие века, и на его родине и в других странах, — как Шекспир.