Сонька Золотая Ручка. История любви и предательств королевы воров
Шрифт:
Она увидела, как к входу в банк не спеша подошел Арон в широченных штанах, как швейцар-охранник, подозрительно покосившись на его штаны, все-таки пропустил его внутрь.
Вокруг было тихо, спокойно и почти безмятежно.
Полицейский, подошедший к швейцару, перебросился несколькими репликами, ничего дурного не заметил и куда-то не спеша удалился.
И вот теперь возник Лева.
Расхлябанной походкой питерского денди, хорошо одетый и прифранченный, он довольно хамски ткнул швейцара тростью и тоже скрылся в
Лева вошел в большой вестибюль, быстро сориентировался и направился к кассе. Именно к той, возле которой стоял Арон.
Арон в это время спорил с кассиром.
— Я прошу внятно ответить мне, под какие проценты я могу положить у вас серьезную сумму денег.
— Какую конкретно?
— Допустим, десять тысяч.
— На какой срок?
— Это имеет значение?
— Имеет. В банке все имеет значение.
Лева не выдержал и, наклонившись вперед, довольно грубо прервал этот диалог:
— Простите, и как долго я буду слушать эту чепуху?
— Какую чепуху? — возмутился Арон. — Вы серьезный разговор называете чепухой? Это банк, между прочим, и здесь никто никуда не торопится.
— А я вот, господин хороший, тороплюсь.
— Ну и торопитесь в другом месте.
Лева возмущенно потоптался за спиной Арона и решительно направился к выходу.
Арон краем глаза проследил за ним и, когда брат вышел за тяжелые деревянные ворота, истошно заорал, показывая в его сторону:
— Ограбил! Банк ограбил!
— Кто ограбил? — К нему бросились сразу несколько банковских охранников, явно до этого скучавших.
— Вот этот господин! Который возмущался! Держите его, он ограбил!
В банке начались паника и шум, банковские служащие немедленно ринулись смотреть на грабителя, которого уже скрутили и тащили обратно в банк.
Кассир тем временем принялся выгребать из сейфа плотно упакованные пачки рублевых банкнот и быстро передавать их Арону. Тот ловко и умело хватал их и рассовывал в карманы широченных брюк.
Полицейские, охранники, просто служащие тащили бедного Леву в банковскую конторку надзора, он же истошно кричал:
— Что вы от меня хотите? Я ничего не крал! Обыщите меня! С ног до головы обыщите!
Арон, пользуясь общей заварухой, быстро направился к выходу, где его буквально с ходу подхватила Сонька на своей пролетке. Извозчик лихо ударил по лошадям, и двойка понеслась по Литейному.
Посетителей в ресторане было немного. Соня и два ее подельника отмечали успех ограбления банка скромно: на столе стояли две бутылки французского шампанского и фрукты.
Арон давился от смеха, пересказывая перипетии сегодняшнего приключения:
— Я как заору: «Ограбил!» Ору, а наш кассир белый стал и шепчет мне: «Не ори так громко!» Почему, спрашиваю. Страшно, говорит… И все деньги кидает, кидает.
— А меня охранники облапили и тащат, — вспоминал Левка. — Особенно один был бугай! Я говорю ему: больно. А он успокаивает: сейчас, говорит, сука, будет еще больнее! Когда карманы станешь выворачивать!
— Это который стоял на входе?
— Нет, который прибежал. Я ему — не грабил я, ни гроша в карманах! Не верит, тащит. А когда стали шмонать, ничего, окромя старого носовика, не нашли! Где тысячи, которые спер? Ищите, отвечаю. Найдете — все ваши!
Соньку тоже трясло — то ли от нервного напряжения, то ли от радости.
— А я села в карету и жду, когда Арончик выбежит. А извозчик ничего не понимает и все успокаивает. Что это с вами, барышня, говорит. Чего вас так колотит? Кого вы так нервно ждете? Наверно, любовника? Ага, говорю, любовника.
— А чем я не любовник? — возмутился Арон.
— Вот теперь любовник. Почти. — Сонька поднялась и крепко поцеловала его в губы.
— А меня? — обиженно спросил Лева.
— Можно и тебя. — Она поцеловала мягко, в лоб. Подняла бокал, чокнулась с парнями. — Вот когда все воры объединятся, не такими делами будем вертеть!
— Опять, да? Не хочу ни с кем объединяться, к чертям! — разозлился Арон. — Хочу сам по себе. Втроем грабанули, на троих поделили — и все путем. Ну, кассир еще.
Соня не стала спорить, повернула голову в сторону пожилого человека в черном сюртуке. Того самого, который был в ювелирном магазине Савельева. Он внимательно смотрел в их сторону.
Соня тронула за рукав Арона.
— Там господин… он все время смотрит в нашу сторону. По-моему, я его знаю.
Тот взглянул в сторону пожилого господина, тихо присвистнул.
— Ты чего? Это ж самый знаменитый вор — Левит Санданович. Правда, он сейчас уже не работает. Но дать совет может по любому вопросу. А откуда ты его можешь знать?
— Было дело.
Неожиданно Левит Лазаревич поднялся и направился к их столику.
Элегантно приподнял шляпу, поклонился.
— Здравствуйте, господа. Не обессудьте, если я помешал вашей интересной беседе. Но я буквально на пару слов. — Он внимательно посмотрел на Соньку и поинтересовался: — Вы меня не помните?
— Помню.
— Прекрасно. Для людей вашей профессии память — важнейшее качество, — с некоторым пренебрежением он оглядел братьев Фиксман. — Это ваши коллеги?
— Друзья.
— Я тоже их знаю. Не ваш уровень, мадам.
— С чего вы взяли, господин Санданович?
— Мне выпала честь видеть однажды, как блистательно вы работали в ювелирном магазине. У вас истинный талант, мадам, у вас большое будущее. А эти юноши… — вор снова осмотрел братьев. — Это, как говорят в Одессе, рядовые биндюжники. Знаете, что такое биндюжник? Это, мадам, очень низкого полета птица. Клюет то, что находит под собой. Но никак не выше и не дальше.