Сонные войны. Дилогия
Шрифт:
– Ой, а ямочки какие!
– А глаза! Ты посмотри как две вишни!
– А ручки, ручки! Пальчики, какие тоненькие!
– А рост! Да он уже как взрослый, а какая стать! Не то, что у зеленых...
– Да куда им. У них вообще все маленькое.
– Ой, а носик! Ну пуговкой, ну не могу...
– Послушайте э-э-э женщины, - начал Пашка.
– А голосок!
– Как музыка!
– А зубки, какие! Ну чисто как облака!
– Послушайте меня.
– Что?
– ответил хор женщин. Их набралось на поляне не меньше сотни.
– Как мне пройти в Зеленую Страну?
–
– Да, нечего тебе там делать мальчик.
– Они и тебя заставят...
– Что заставят?
– спросил Пашка.
– Песок этот дурацкий искать.
– А зачем им песок?
– А мы откуда знаем сладенький? Они же зеленые. От них и пользы-то грамм, а мозгов и того меньше.
– Но мне надо туда пойти. Там я видел статую моего... в общем, статую одну интересную.
– Какую статую?
– Рядом с площадью, где часы стоят.
– Не знаю я там никаких статуй. Хотя я и Атику плохо знаю. Эй, бабы кто статую видел?
– Я нет.
– Что-то помню но, нет, не помню...
– Я тоже.
Из всех ста женщин никто не смог сказать, что это за статуя и вообще мало кто ее видел. Собственно только три женщины "что-то такое припомнили" и то едва-едва.
– Короче мне туда надо, - сказал Пашка.
– Ой сладкий, не ходил бы ты туда лучше, - почему-то грустно сказала женщина, явно старее всех остальных.
– Заберут ведь тебя.
– Да пусть попробуют.
– А они обязательно попробуют мальчик. Ну ладно пускай тебя Нашка проводит. Эй, Нашка, иди сюда!
Нашка оказалась очень молодой, по здешним меркам, девушкой. Пашка дал бы ей лет двадцать, не больше. Хотя природа брала свое, ее формы тоже постепенно становились пышными.
– Нашка недавно из Атики вернулась, и года не прошло, - сказала старая женщина.
– Она тебя проводит до границы, а там и безногий доберется. А может, все же останешься?
– Нет, мне надо в Атику.
– Ну иди с Ветром мальчик.
Пашка и Нашка пошли по розовому саду, женщины махали им вслед платками. Нашка не отличалась разговорчивостью, Паше пришлось самому заводить беседу.
– Меня Карл зовут, - сказал он.
– Да, я вижу, - ответила Нашка. Если другие женщины глядели на мальчика исключительно с любовью, то эта совершенно безразлично. Она и вокруг смотрела, как будто не понимая, что происходит. На лице Нашки мальчик прочел лишь отрешенность и глубокую, затаенную грусть.
– А что вы делали в Атике?
– продолжил Пашка.
– Не помню, давно это было, - все так же безразлично ответила она.
– Так ведь год всего прошел, почему вы не помните?
– Не знаю. Не помню и все. Но это ничего, вот рожу ребенка и вспомню, или забуду....
Разговор не клеился, Пашка решил идти молча. Они шли, чуть ли не час, пока не началась пустыня. Розовый песок лениво перемещался, гонимый ветром, Нашка указала мальчику в сторону зеленого бархана.
– За ним Атика.
– Спасибо.
Пока Пашка шел, он держал руки в карманах. Но он решил пожать девушке руку на прощанье, и когда достал ее, несколько красных крупинок упали на розовый песок. Девушка отреагировала очень странно и бурно.
– Нет!!!
– крикнула она, упав на песок и схватившись за голову руками, как будто прикрывалась от опасности с неба.
– Я не вижу, я не вижу, я не вижу...
– Нашка?
Девушка подняла голову так резко, что чуть не ударила Пашкино лицо - мальчик наклонился посмотреть, что с ней.
– Я не вижу, понимаешь? Я раньше видела, но теперь нет.
– Что не видишь?
– Красное. А теперь вот опять...
И она указала туда, куда упали красные песчинки. Но, то ли ветер уже разметал их по пустыне, то ли песок растворился, как тогда в мастерских, так или иначе его там не оказалось.
– Фу, показалось, - сказала Нашка облегченно и поднялась с песка. Ее лицо снова вернулось к безразличному.
– Ладно Карл, прощай.
Она потопала обратно к саду, проигнорировав протянутую руку. Пашка пожал плечами и двинул к зеленому бархану.
По песку идти слегка трудновато, но Пашка не обращал на подобные мелочи внимания. Значит, Сашка оказался частично прав и неправ. Значит, он не сбрендил и чтобы сюда попасть, надо действительно уснуть в мастерских. И теперь он проберется в Атику и узнает о той статуе. Ну а если его попробуют поймать, ничего страшного. В конце концов, это просто сон и в случае чего он проснется.
Поднявшись на бархан, Пашка тут же упал на живот. Дело в том, что когда мальчик зашел на вершину, он увидел несколько зеленых людей и кучку детей. Детей всех цветов, кроме зеленого. И даже та самая девочка, которая сказала, чтобы он бежал, присутствовала. Дети занимались очень странным делом. Они все ползали на четвереньках и что-то искали на песке. Возможно даже тот самый красный песок, целая пригоршня которого наполняла его карманы. Вдруг желтая девочка встала на колени и выкрикнула какое-то слово. Сразу несколько зеленых мужчин бросились к ней и что-то взяли из ее рук. Один мужчина достал из кармана зеленую шкатулку, и положил туда это что-то. Он махнул рукой и дети, встав на ноги, пошли к Атике. Огромный город гордо возвышался своими многочисленными башнями, на фоне лучей льющихся из-за горизонта. Когда дети и мужчины отошли достаточно далеко, Пашка пошел следом.
Он шел за ними на приличном расстоянии до самого города, и только когда вступил на зеленые мостовые, рискнул подойти ближе. И дети и мужчины двигались к Толстой Башне. На улицах Атики по-прежнему попадались люди разного цвета, но им было все равно, что делают дети как все равно, что за ними следит мальчик в необычной для этих мест одежде. Когда Толстая Башня стала видна, процессия разделилась. Дети, в сопровождении двух мужчин, пошли к невысокой башенке, остальные двинули к площади. Пашка убедился, детей завели в башенку и, запомнив в какую именно, пошел на площадь. Он не рискнул подходить ближе и выглядывал из переулка. Из Толстой Башни выбежали несколько зеленых мужчин с длинной лестницей и прислонили ее к часам. Мужчина со шкатулкой надулся как породистый индюк и полез наверх. А когда залез, достал из-за пазухи маленький ключик и отворил верхнюю крышку часов. Он с торжественным видом открыл шкатулку и аккуратно высыпал содержимое в часы. Попав внутрь, это превратилось в ярко красную точку, и упало к остальному песку. Мужчина закрыл крышку и начал спускаться.