Сонный лекарь 4
Шрифт:
— Слышь, падаль? — говорю на английском, так, чтобы слышал весь вагон. — Ты либо прямо сейчас отдаёшь мне свою лицензию, и я доложу о тебе в Гильдию Целителей. Либо я силой вытащу тебя из поезда и выбью всю дурь.
Народ, поняв что к чему, удивлённо оборачивается, смотря на целителя-вьетнамца. Гильдия Целителей — это наш профессиональный цензор. У нас есть Кодекс и чёткий свод правил. И то и другое каждый целитель обязан соблюдать.
Ибо называть себя «целителем второго ранга» — это честь! А пользоваться нашей лицензией — это честь вдвойне.
— Кодекс Целителя, пункт
Вьетнамец глянул на меня исподлобья.
— Иди к черту, фаранг! — вьетнамец недовольно тычет в супружескую пару. — Они бы мне не заплатили.
— Ты даже ошибки своей не понял? — с нескрываемым удивлением смотрю на идиота. — Четвертый пункт Кодекса появился, потому что «Мёртвый не заплатит». А теперь, когда пациенту помог другой целитель, цена твоих услуг и вовсе стоит ноль. Ты не нужен, понимаешь? Смысл Кодекса в том, чтобы в профессии целителя не было такой вот падали, как ты, думающей только о том, как бы выжать из людей побольше денег. Мы не торгуем смертью, а защищаем жизнь.
Требовательно протягиваю руку к вьетнамцу и в тот же миг улавливаю активацию им «доспеха духа». На автомате включаю связку «Фокус», «Ускорение» и «Усиление» и за секунду добираюсь до целителя-идиота. Не знаю, какой именно гадостью он решил в меня шарахнуть, но плетение так и не успело сорваться с его пальцев. Мой «Паралич» за одно мгновение сшиб его доспех. Уже в следующий момент вьетнамец замер, не в силах пошевелиться.
Достав у него из кармана портмоне, вытаскиваю из него лицензию целителя. Сделав пару его фоток, на глазах у всех ломаю сверхпрочный артефакт. Кадры, само собой, сразу отправляю к Хомячкович с кратким описанием инцидента. Знакомые Эмилии из Красного Креста имеют отношение к Гильдии. Дальше в этом деле они уже без меня разберутся.
Видя ошарашенный взгляд проводницы в конце вагона, указываю ей на вьетнамца.
— Ближайшие четыре-шесть часов он не сможет сам пошевелиться. Советую вызвать охрану поезда или высадить там, где ему нужно.
— Гав-гав! — пёс залаял и снова вцепился в край моих шорт.
Разминувшись с проводницей, мы направились в первый красный вагон. Едва я открыл дверь, как нос к носу столкнулся с мужчиной в форме проводника.
— Вам сюда нельзя! — завопил ещё один вьетнамец, хватая пса за ошейник. — Нельзя, фу! Это вагон для обладателей золотых билетов.
— Бинь, он целитель, — донёсся позади нас звонкий голос первой проводницы. — А его пёс общается с Небесами.
Мужик аж сглотнул от новостей.
— Муань, ты чокнулась? Что ещё за пёс, общающийся с Небесами… хотя, — проводник с не меньшим удивлением уставился на меня. — Первый ряд, вип-место 2А. Там беременной женщине плохо. Я уже передал в диспетчерскую. Нам до узловой станции ехать ещё сорок минут.
— Веди.
Очередной сюрприз, ей-богу! Пациенткой оказалась афроамериканка лет тридцати.
— Надо же? — сказала она на английском, едва меня увидев. — Не думала, что на поезде найдётся целитель.
— Все вопросы к Небесной Канцелярии, — возмущённо указываю на пса. — Такое ощущение, что если отправлюсь в глухие уголки Амазонки, и там пациенты найдутся.
Пациентка, смущённо улыбнувшись, указала рукой на свой живот.
— Вы не посмотрите? Что-то тяжёло стало с утра. Вертолёт сломался. Приходится ехать поездом до ближайшего города с крупной больницей.
Осмотр не показал ничего необычного. Будущая мама, следя за фигурой, ела меньше нужного. Пока разбирался с ней, пришёл ответ от Хомячкович.
[ Горжусь тобой! Видел бы ты, с каким довольным видом Лей-Лей сейчас ходит по Академии.]
…
После беременной нашелся ещё один пациент, но уже в зелёном вагоне. Очередное видение от таинственного Нечто направило меня на станцию в сорока километрах к северу от текущей точки.
Так следующие три недели я ходил от посёлка к посёлку, от поезда к поезду. Пару раз прокатился на лесовозе, три раза на пароме, и один раз на частном фермерском самолёте-гидроплане. Надо было срочно попасть в долину, куда с горы сошёл селевой поток. На месте я несколько дней помогал местным МЧС-никам вытаскивать людей из грязи.
Чем дальше заходило моё паломничество, тем меньше во мне оставалось «студента Довлатова», «господина», «ученика», «сына», «внука». Шагая от поселения к поселению, я все чаще ловил себя на мысли, что говорить «я целитель» становится легче.
Одно дело быть одарённым родством с пневмой. И другое — иметь смелость и гордость называть себя целителем. Выбрать этот путь и пройти по нему. Осознанно взяться за профессию, а НЕ потому что подвернулась удача в виде деда-архимага.
Быть целителем, а не называться им — это… по-другому. Как сравнивать готовые макароны с куском непонятного теста. Подходящая ли мука? Как их готовить? Разварятся ли они во время готовки? С каким соусом и кому подавать?
…
Той ночью я шёл, сам не зная куда, по просёлочной дороге. За спиной осталось Вьетнамское Королевство и культура, которую я так и не смог понять. Впереди начинались обжитые земли Империи Цинь. Осознав, что уже нахожусь на землях Поднебесной, я поднял глаза к звездному небу. Ни облачка, ни света городов — одна лишь луна светит прямо над головой.
— Вот как? То есть БЫТЬ, это НЕ значит иметь ответы на все сомнения, — в сознании вдруг кристаллизовалась мысль. — Быть целителем, это прочувствовать все колдобины своего пути на своей же шкуре. Впитать полученный опыт, сделав частью своей личности. БЫТЬ, а не казаться. БЫТЬ, а не называться.
Опустив глаза к земле, нахмурился.
— Мы то, что мы делаем? И то, ради чего мы это делаем. Нет, тут что-то не сходится.
Хмурюсь от того, что не могу обличить в форму свои мысли. Но душой чувствую, что «отсутствие чёткого ответа» — это тоже ответ. Для становления учителем [3] важно чётко понимать, кем ты являешься. Конечная же формулировка будет постоянно меняться, так как буду меняться и я сам.
Тогда, смотря на звёзды, я ещё не знал, что уже совсем скоро встречу того, кто направлял меня всё это время.