Соня Кривая
Шрифт:
Вооруженное выступление в Челябинске было намечено на 12 апреля. Окончательно эта дата должна была быть определена на третьей Сибирской подпольной конференции большевиков. Челябинские большевики послали на нее делегатом С. М. Рогозинского.
Коварный ход
Стоял март с метелями и снегопадами. В Челябинске появился незнакомый человек. В обтрепанной шинели, раскисших валенках, сильно прихрамывая, шел он к центру города по улице Водопроводной (ныне ул. Советская).
Челябинский
— Барболин? Как же ты здесь оказался? Ведь мне говорили, что ты вместе с другими расстрелян в Омске?
— Нет, только избили до полусмерти. Удалось бежать. Скрывался, думал, не доберусь до Челябинска…
Барболин был пристроен у одного из подпольщиков на дому. Он быстро пришел в себя. Через несколько дней ему вручили поддельный паспорт. Его подпольная кличка стала «Ветров».
Нет, не все рассказал о себе Барболин. Было у него еще одно имя — «Никольский». Но проходил он под этим именем в списках белой контрразведки.
В колчаковской контрразведке давно уже были встревожены положением в Челябинске. Именно а этом городе происходили массовые беспорядки. Никак не удавалось обнаружить здесь тайную типографию, которая наводнила крамольными листовками не только город, но и уезд. Нередко в городе, а особенно на железнодорожных путях, гремели взрывы. В ходу были саботаж и забастовки. Иллюзий у колчаковского командования не было — это дело рук отлично налаженного большевистского подполья. Но как туда проникнуть?
Полковник Сорочинский, убедившись, что подходящего человека для засылки в челябинское подполье нет, обратился за помощью в Омск, к полковнику Злобину, начальнику отдела контрразведки при штабе Колчака. Он изложил свой план и спросил, не найдется ли здесь подходящей кандидатуры провокатора.
Кандидатура нашлась. Это и был Барболин. При Советской власти он служил в городском Совете комиссаром по делам беженцев. После белого переворота Барболина арестовали и направили в лагерь вместе с другими большевиками. Здесь-то и отыскал его полковник Злобин.
Склонить Барболина к предательству не оказалось делом слишком трудным. Его просто запугали. А потом посулили деньги.
Вскоре в лагере был организован побег. Он оказался неудачным. Двенадцать человек были схвачены и поплатились жизнью. Тринадцатому удалось «чудом» скрыться. Тринадцатым был Барболин.
Из Омска в Челябинск Барболин ехал неспроста. О тесных связях челябинского и омского подполья белая контрразведка давно догадывалась. Расчет строился на том, что Барболин встретит в Челябинске кого-нибудь из старых знакомых.
И расчет этот, к радости Злобина и Сорочинского, оправдался.
— Итак, товарищи. Теперь я могу заявить, что мы располагаем полными разведывательными данными не только о дислокации и передвижениях войск, но и о морально-политическом состоянии воинских частей Колчака, — докладывал Д. Д. Кудрявцеву начальник отдела контрразведки военно-революционного штаба Алексей Александрович Григорьев.
Он передал сводки. Дмитрий Дмитриевич внимательно прочел их.
— Надо срочно переправить сведения за линию фронта. Скажите, Соня, все ли у вас готово для Матвея? — осведомился Кудрявцев у Кривой.
А. А. Григорьев знал, что Матвей — это смелый, находчивый подпольщик Иванов.
— Снова он пойдет за линию фронта?
— Может, есть другие предложения? — вопросом на вопрос ответил Кудрявцев.
— Что вы? Я и сам хотел предложить его.
— Значит решено. Встретитесь с ним завтра. Придет к вам на Горшечную.
Соня извлекла один из паспортов с фотокарточкой Иванова, но уже на имя крестьянина Уфимской губернии Фокина.
— Еще один новокрещенный, — улыбнулся Алексей Александрович. — Чистая работа.
Ночь провели на этой же конспиративной квартире. Соня — за подготовкой паспортов и других документов для подпольщиков, А. А. Григорьев и Д. Д. Кудрявцев — за обобщением разведданных для Красной Армии. Под утро, прервав свое занятие, Софья спросила у Григорьева:
— Скажите, Алексей, вы хорошо знаете Омск, вам не приходилось встречать там семью Киржнеров?
— Откровенно говоря, нет.
— Жаль.
— Что, скоро предстоит дальняя поездка?
— Да, предстоит.
Вопрос был больше риторическим. Григорьев принимал участие в подборе человека для переправы крупной суммы денег омскому подполью. Сам голосовал за Соню. А теперь вдруг необъяснимая тоска защемила сердце у этого видавшего виды человека. Вспомнились и кровавые бои за Омск, и разгул колчаковской контрразведки после разгрома Советов. Опасно появляться там. Но кто лучше ее выполнит поручение партии?
— А у нас опять пополнение, — прервала его раздумья Соня. — Прибыл земляк ваш, из Омска.
— Из Омска?
— Барболин. Теперь «Ветров».
— Что-то не то. Барболина расстреляли.
На лице Сони выразилась тревога.
— Но он жив!
— А не подставное ли это лицо?
— Ну нет. Его опознали.
— Странное дело. У меня совершенно точные сведения. И вы тоже с ним встречались?
— Да, у Шмакова.
— И где он теперь? В Омске? Странно. Будьте осторожны, Соня. А вернется Барболин — разберемся, — заключил А. А. Григорьев.
Напали на след
В белой контрразведке царило большое оживление. После долгих неудач — первый успех. Барболин-Никольский, провокатор, доставленный из Омска, наконец, напал на след. Он лично видел и говорил с членами челябинского подполья Осипом Хотеенковым и Софьей Кривой, дал их портретные описания. Удалось ему узнать и адрес конспиративной квартиры в Омске, куда он выехал теперь: Степная № 1.
Слежка за С. А. Кривой началась.