Соня Малых
Шрифт:
Соня пачкала тетради, грубила, опять училась плохо и при каждом выговоре пожимала плечами. Эту манеру совершенно не могла выносить классная дама и выходила из себя.
— Дерзкая, злая девчонка!.. Не смей пожимать плечами! Как смеешь ты злиться?! — кричала она.
— Я совсем не злюсь! — насупившись отвечала девочка.
Но ей не верили.
— Исключат тебя из института… Ты всем отравляешь жизнь… Ты портишь класс.
К Соне никто никогда не обращался с лаской. Она становилась действительно невозможно резкой и озлобленной. Если случалось, что она выучит урок, она уверена, что ее и не спросят хорошенько, оборвут при первой
Соне все время грозили исключением. Училась она все хуже и хуже. Очень часто на нее нападали такие припадки злости, что приходилось ее отводить в лазарет.
Однажды начальница вошла в класс с письмом в руках.
— Соня Малых, — обратилась она к девочке, — я получила от твоего папы письмо. Невозможно читать его без слез. Он умоляет не исключать тебя… Там, на Сахалине, ты совсем пропадешь: учиться негде, общество твое — уличные мальчишки; твой несчастный отец страдает за тебя. Ты должна пожалеть его и стараться быть лучше, учиться, перейти в другой класс.
Соня слушала молча и пожимала плечами. Эмилия Карловна бросала на нее молниеносные взоры.
— Я хочу испробовать с тобою последнюю меру. Я поручаю тебя Нине Никитиной. Это наша последняя надежда.
— Ниночка, займись с ней, помоги ей в уроках, я поручаю ее тебе. Повлияй на нее ради просьбы отца… Если кто может повлиять на нее, это ты… И мы на тебя надеемся.
Нина Никитина низко присела в знак согласия и вспыхнула, как зарево.
Соня Малых насупилась, как волчонок, улыбнулась презрительно и пожала плечами.
С этих-то пор началась страшная вражда между девочками. Нина Никитина хотела отличиться, так как было задето ее маленькое самолюбие.
— Милая Сонечка, я тебе помогу во всем, во всем. Ты только спрашивай меня, — говорила Нина, подходя к Соне, сидевшей насупившись в углу.
— Если тебе велели, можешь сама меня учить… А спрашивать я тебя не стану и не хочу.
Уроки Нины Никитиной с Соней Малых были мукой для обеих… Нина выбивалась из сил. Соня постоянно говорила ей дерзости, уверяла, что ничего не понимает, и доводила подругу до слез.
— Я ничего не могу с ней поделать… Она нарочно, нарочно ничего не понимает, — жаловалась Нина и подругам и классной даме.
— Надо положить конец этому ученью. Все равно толку не выйдет. С Малых никто не может заниматься. А Ниночка измучилась с такой несносной тупицей, — говорила Эмилия Карловна.
Наконец все разразилось бедой: рассердившись за что-то на Нину, Соня Малых притаилась за дверью умывальной комнаты и спрыснула подругу водой из резинового мячика. Поднялась страшная история: Соня была наказана, уроки девочек прекратились, и Малых после первой же конференции решено было исключить из института и отправить к отцу. Все равно она должна была остаться на третий год в том же классе, и надежды на исправление не оставалось никакой.
V
В институт поступила новая учительница — Инна Яковлевна Знаменская. Она окончила курс на высших женских курсах и вместе со старушкой теткой, которая была родом сибирячка, приехала в Иркутск. Была ли молодая девушка по натуре мягкой, доброй, отзывчивой или она поступила с горячностью молодости, по долгу совести,
— Значит ты не хочешь заниматься, девочка… Ну, я и не буду тебя спрашивать, — грустно сказала Инна Яковлевна и больше к Кате не обращалась.
Эти простые слова подействовали на девочку хуже самого строгого наказания.
Начались разговоры новой учительницы с классными дамами, с товарищами, и они узнали ее убеждения, о которых много судили и рядили и даже спорили. Инна Яковлевна говорила: «Не любить детей — это неестественно. Их можно только жалеть. Нет такого дурного, порочного ребенка, которого бы нельзя было исправить».
Особенно горячилась Эмилия Карловна:
— Попробуйте что-нибудь сделать с нашей Малых… Это такая ужасная, испорченная девчонка… Лгунья, злая, грубиянка… Все вам скажут, что я говорю правду… Сколько в ней заложено зла — от условий жизни, от природы… Ее непременно надо исключить, чтобы не портить класс.
Молодая девушка сомнительно качала головой и все чаще и чаще останавливала сострадательный взор на некрасивой, смотревшей исподлобья девочке.
По окончании уроков девочки гурьбой окружали новую учительницу, обнимали, целовали ее и просили «походить с ними по коридору». Соня никогда не была в числе их. Она гуляла или одна или по обязанности под руку с которой-нибудь из подруг. Она смотрела кругом или сердито, или флегматично, печально.
Однажды совершенно неожиданно новая учительница направилась прямо к ней. Она стояла около двери зала и тупо смотрела вдаль.
— Соня Малых, давно ли ты получила письмо от папы? — спросила Инна Яковлевна.
Вопрос был так необычен, неожидан, что девочку это ошеломило. К Соне обращались только за тем, чтобы сделать выговор, выбранить ее или что-нибудь приказать.
Девочка вспыхнула, как зарево, пожала плечами, как-то неестественно хихикнула, закрылась передником и промолчала.
Другие на месте молодой учительницы отошли бы от Сони, пристыдив ее или сказав что-нибудь внушительное. Но чуткая девушка, вероятно, поняла, что происходит в замкнутой детской душе.
Инна Яковлевна обняла Соню, прижала к себе и повела ее «ходить по коридору». Девочки-подруги, некоторые из наставниц смотрели на новую учительницу и на прижавшуюся к ней Соню удивленно, а классная дама Эмилия Карловна даже недружелюбно.
— Что же ты молчишь, милая Соня? — спросила ее молодая девушка, приподымая низко опущенную голову девочки. — Я тебя спрашиваю, когда тебе писал папа? Здоров ли он?
— Папа пишет редко, — едва слышно прошептала девочка.
— Я тобой сегодня довольна. Ты хорошо выучила стихи и была внимательна в классе.