Сооруди себе причёску
Шрифт:
Я был единственным в мире человеком, который знал, что она жива.
Возможно, она уже обдумала, как устранить меня со своего пути. Хорошие идеи могли прийти ей в голову.
Неподалеку от своего дома я нашел, где поставить машину. По лестнице я уже поднимался бегом. В гостиной никого не было, радио не работало. Я запер за собой дверь и с облегчением вздохнул, но еще никогда тишина так не угнетала меня.
Я быстренько огляделся и подумал, где она могла быть. Следовало сделать это сейчас, нельзя ждать, когда она уляжется спать. Однако и рисковать тоже нельзя, ведь она могла войти и поймать меня. В этот момент я услышал, что она в ванной.
Я подошел к двери, ведущей в коридор. Она была открыта, а дверь в ванную закрыта. Я слышал, как она тихо напевает.
— Вы там? — спросил я.
— Да. А что? — отозвалась она.
Дверь открылась, и она выглянула. На ее плечах было полотенце, а волосы завиты в мелкие колечки. Теперь стало заметно, что цвет их изменился, они стали гораздо светлее и отливали медью.
— Я только хотел спросить вас, вы слушали сегодня радио? — спросил я.
На ее лице ничего нельзя было прочесть. Она покачала головой.
— А что?
— Помощник шерифа пришел в сознание. И они нашли труп «Дианы Джеймс».
— Вот как? Ну, этого следовало ожидать.
— Да, — согласился я. — Смешно, но сперва они подумали, что это ваш труп.
— В самом деле? — спросила она. — Но мы совсем друг на друга не похожи. Она…
Маделина замолчала и немного подумала.
— Да, конечно. Ведь она сильно обгорела.
Я не мог не восхититься ею. Если она играла — то превосходно.
— Верно, — сказал я. — Помощник шерифа узнал вас, и кто-то слышал выстрелы. Поэтому когда нашли труп, то решили, что это вы. Но потом на ее наручных часах обнаружили выгравированное имя.
— О!
Это могло означать все, что угодно. И то, что она всему поверила, но так же и то, что она уже слышала по радио и втайне насмехалась надо мной.
— Оставьте, пожалуйста, мне газету, — попросила она. — Я прочту ее, когда здесь закончу.
— Я сдуру где-то оставил ее, — ответил я. — Но, кроме этого, там интересного ничего нет.
Она пожала плечами и снова скрылась в ванной. Там она наверняка пробудет несколько минут. Это был удобный момент. Я зашел в кухню и взял из ящика стола нож. С ним я вошел в гостиную, снял со столика приемник и выдернул вилку из розетки. Затем быстро вывернул винты из задней стенки, снял ее и сунул внутрь нож. Я стал кромсать внутренности приемника, пока не оборвал все провода. Тогда я привернул обратно заднюю стенку, вставил вилку в розетку и вернул приемник на место. Нож я отнес на кухню.
Минут через десять вышла Маделина. Голова ее была обернута полотенцем. Она закурила сигарету.
— Думаю, что мои волосы не так уж плохо будут выглядеть, когда я кончу с ними возиться. Цвет получился удачный. Вы видели?
— Да, — ответил я.
— Удивительно, как много значит изменение внешности. Я чувствую себя совсем другим человеком. Словно Маделина Батлер умерла.
Непонятно, что она имела в виду. Возможно, это было сказано без задней мысли, а возможно, она начала понемногу что-то понимать и нажимать на меня. Одно я знал твердо: она дьявольски опасна. За это время я достаточно ее узнал.
— Значит, мы добились того, чего хотели, — сказал я.
Она села, включила радио и откинулась на спинку.
— Послушаем, что там нового.
Приемник стал нагреваться, и вдруг из него пошел дым.
— Эй! — воскликнул я. — Выключите его! Эта проклятая штука горит.
Она выключила его и с удивлением посмотрела на меня.
— Странно, — заметила она, — еще недавно он хорошо работал.
— Вероятно, короткое замыкание, — предположил я, — завтра схожу в мастерскую и отдам его в ремонт.
— Долго его будут делать?
— Наверное, дня два или три.
— Так долго? Не можете ли вы взять что-нибудь напрокат, пока его ремонтируют? Или купить новый.
— Зачем? — спросил я. — Неужели вы не можете пару дней прожить без него?
— Дело не в этом, — ответила она. — Я чувствую себя без радио такой изолированной от всего. Совершенно отрезанной от мира. Не знаешь, что там происходит.
— Об этом я буду вам рассказывать. И в газетах вы также можете прочитать.
Уж я позабочусь, чтобы ей в руки не попала ни одна газета.
Мне снова захотелось выведать, много ли ей известно, но по ее виду ничего нельзя было узнать. Я начал ненавидеть это очаровательное непроницаемое лицо.
Если она все знает, то ей просто надо подождать, когда я усну. Если ей удастся меня убить, то она совершит безупречное преступление. У меня в кармане лежали ключи от сейфов, где хранились деньги, и я был единственным на свете человеком, который знал, что она еще жива. Ей остается только взять деньги из сейфов. Потом она может совершенно спокойно сесть на самолет и лететь куда угодно.
От таких мыслей можно сойти с ума.
Полиция разыскивает меня, считает, что я ее убил, а вот Маделина может убить меня и испариться со 120 тысячами долларов, и никто не станет ее искать.
Маделину Батлер не будут искать, потому что она умерла. А Сузи Мамбли не станут искать, потому что она родилась в этой квартире и никто не подозревает о ее существовании.
Вопрос состоит лишь в том, знает ли она об этом.
Возможно, все это ей пришло в голову там, в подвале, когда она увидела освещенное фонарем лицо «Дианы Джеймс». Возможно, что тогда в доли секунды ей все стало ясно — что ее опознал помощник шерифа, что случится, если дом сгорит, и многое другое.