Сопротивление бесполезно
Шрифт:
— Пожалуйста, хозяйка, не надо кастрацию. Умоляю! Я всё что угодно…
В кожу скул больно впились пальцы с длинными ногтями.
— Ты — что? Хочешь пообещать мне то, что и так сделаешь при любом раскладе? Ты — моя собственность, пупсик, и лишь мне решать, что у тебя будет, а что нет. Как тебе жить, кем быть, что делать… Жить ли вообще. Ты это осознаёшь?
Вадик снова всхлипнул и кивнул.
— Да, хозяйка. Моя жизнь в вашей власти. И я лишь умоляю о милости. Пощадите…
— Посмотрим. Твоё отчаяние так забавно. А теперь вставай, я не закончила осмотр. О! — он уже начал вставать, чуть морщась от не выпустившей его волосы «направляющей» руки, и полный энтузиазма
— Да, хозяйка. Спасибо!
— Рано радуешься, я ещё ничего не решила. Давай, хочу посмотреть реверс этой монеты.
Последнее явно предназначалось Олегу, и тот со всем прилежанием развернул его задом. Да так, что чуть голова не закружилась. «Верёвочка», блин! Сначала женские ладошки пробежались по спине, потом секундная задержка и ягодиц перестала касаться ткань. Это при том, что спереди её и не подумали опускать, а просто заткнули за пояс-верёвку, как он и подозревал изначально.
Но вскоре все мысли вылетели из головы, потому что женские ручки вовсю наглаживали его задницу, мяли и разводили ягодицы, а потом один из пальцев вообще нырнул меж них и надавил на кхм… выход из тела. Горячая волна окатила от макушки до пяток, и в то же время кожа покрылась мурашками. Вадик догадывался, что сегодня произойдёт (Лира дала достаточно намёков), но вот именно сейчас стало немного страшно. И волнительно — ведь он так давно хотел этого, принадлежать своей леди полностью.
Тем временем его поворачивали, двигали, закрепляли… В итоге, когда очнулся, он оказался уже почти растянут на раме в нужной позе. Руки сзади связаны в локтях и запястьях и вздёрнуты вверх, заставляя наклониться и бесстыдно выпятить зад. Бёдра, почти у самого паха, тоже охватывают верёвки, оттянутые куда-то назад и вверх. Сзади прижались к обнажённой коже, потёрлись пахом, ловкие пальцы пробежались лаской по поджавшемуся животу, качнули член. Полная беспомощность и зависимость от чужой воли. Так сладко и стыдно… Желанно.
Верхняя отстранилась, послышалось шуршание, немного погодя — шумный выдох. Любопытство съедало наравне с возбуждением.
— Умм, хорошо как.
Снова шаги, и вскоре хозяйка появилась в его поле зрения. Боже, какое зрелище ему открылось! Сапожки оказались вполне себе сапогами, аж до середины бедра. Юбка куда-то подевалась (да и правильно: лето выдалось очень жарким, и Лира наверняка упарилась в тяжёлой ткани, так что её облегчение вовсе неудивительно), открывая длинную блузку, оставшийся корсет и… уже прикреплённый ремнями страпон! Когда ж успела-то?! И, господи, она хочет втиснуть в него это?!
Нет, ничего монструозного или неординарного, вполне средний размер навскидку. Даже цвет телесный. Но, блин, это для женщин обычно и привычно, а ему? Наверняка глаза стали по пять рублей, потому что его потрепали по щеке и рассмеялись.
— Что, пупсик, страшно? А как же «сделаю, что угодно»? Впрочем, тебе ничего и не придётся делать ведь. Не переживай, даже если и порву, ибо предпочитаю резкие движения, то не сильно. Быстро поправишься.
Сердце колотилось в горле, страх сковывал, хотелось позорно скулить и умолять о пощаде. И поскорее уже почувствовать эту свою принадлежность. Живот сладко поджимался, губы сохли, лицо горело, а задница ныла уже сейчас — в предчувствии, не иначе. Блин, неужели и в самом деле порвёт? Вадик читал об анальном сексе не то чтобы много, но в предмете более-менее разбирался. И
— Ротик открой.
Голову задрали вверх — «верёвочка»! — больно дёрнув за волосы, а прямо перед носом оказались два пальца Верхней. Без перчатки, слава богу! И рот открылся сам собой, уже наполненный слюной от желания почувствовать на языке вкус её кожи. А когда пальцы задвигались там, то вглубь, то наружу, переполненные яйца заломило ещё сильнее, и Вадик глухо застонал. А леди довольно рассмеялась и похлопала его по щеке свободной рукой.
— Какой отзывчивый. Умница. Если и дальше таким будешь, даже позволю кончить.
Мляа, а что, это не предполагалось изначально?! Вадика мотало на волнах эмоций, по большей части из-за того, что он не знал, чего ждать от такой Верхней. У него создавалось полное ощущение реальности происходящего, ну, будто всё на самом деле, и он действительно бесправный раб, полностью зависящий от благосклонности хозяйки.
Пальцы, знатно обслюнявленные, выскользнули из его рта, проведя напоследок по губам, и хозяйка скрылась за спиной. А Олег остался. Оставил наконец в покое его бедные волосы, но голову Вадик опускать не спешил — братец двинулся не следом за леди, а наоборот — встал прямо перед ним, на расстоянии руки.
— Раздевайся.
Только спустя долгое мгновение до него дошло, что приказ касается Олега. Зачем?! И почему перед его глазами-то? А долбанный братец неспешно стянул штаны, под которыми — вот неожиданность-то! — ничего не оказалось. Кроме крепкого такого стояка. Не часто приходилось Вадику до сих пор лицезреть олегово достоинство столь близко (помнится, один раз всего и был, в ту, самую первую общую сессию), хоть и щеголяли они голышом практически всегда во время сессий. И всё же… зачем?
Непонимание вызывало напряжение, но тут его отвлекли. Весьма качественно так.
Между половинками скользнули прохладные влажные пальцы и ощутимо придавили анус, впрочем, не стремясь проникнуть внутрь. Вадик прерывисто вздохнул и прикрыл глаза. Фиг с ним, с Олегом. Сейчас важнее, что происходит с его собственной задницей.
Вскоре давление прекратилось, а пальцы приласкали промежность, слегка помассировав и вызвав приятные волны тепла, потом поиграли с мошонкой, обхватили ствол, скользя вверх-вниз, слегка сжимая… Хотелось двинуть бёдрами, потереться о дарящую наслаждение руку, но верёвки не давали. Оставалось лишь прерывисто дышать и слегка постанывать. И снова пальцы замерли у входа. Покружили, плотно прижимаясь, и начали ритмично то надавливать, то отпускать. От ощущений голова шла кругом. А когда пальцы вдруг исчезли, Вадик даже вскрикнул разочарованно.
За спиной раздался смешок, а член с яйцами плотно обхватило что-то тугое. Ууу… кольцо! Он жалобно всхлипнул и получил ощутимый шлепок по заду.
— Пупсик, мы же не хотим, чтобы веселье закончилось слишком рано? Я могу в таком случае очень расстроиться… Поверь, тебе это не понравится, — о, он верил, вполне.
А потом его просто унесло: от мягких, несмотря на угрозу, действий, от постепенного растяжения, а потом и внезапной предельной наполненности.
Боль заставила взвыть в голос. Но, несмотря ни на что, возбуждение и не думало уходить — яйца едва не звенели, в голове шумело, а на каждое, слабое и осторожное пока ещё, движение игрушки из горла рвались жалобные всхлипы. Вот теперь он точно принадлежал Верхней весь, с потрохами. В буквальном смысле. И осознание этого штырило, невзирая на довольно болезненные ощущения.