Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг.

Волков Сергей Владимирович

А следователь Кикодзе утешал меня тем, что каждый раз мимоходом сообщал все новые и новые мои преступления против законов Свободной Российской Федеративной республики. Между прочим, по его словам, видную роль в моем обвинении сыграл подписанный мною уже в тюрьме протест против смертной казни адмирала. Я же лежал целыми днями и ждал. Наконец раскрылась дверь…

— Сидоров?

Латышские глаза засмеялись вполне искренне, когда я спросил: «Куда?»

Запомнились мне почему-то эти латышские глаза: голубоватые и спокойные. Я вышел. На улице уже ждал грузовик. Тут же стояло три человека. И взвод латышей из Чрезвычайки. Трое эти были: Хвостов, Щегловитов, Белецкий. Я отдал честь, они молча приподняли шляпы. Так же молча мы стиснули друг другу руки крепким мужским пожатием.

А все-таки меня опять привезли в Чрезвычайную комиссию. Не знаю, зачем так долго, так медлительно готовились

к тому, чтобы убить безоружного человека. Я снова сидел на грязных, желтых нарах. Снова что-то кричали латыши. Тупая злоба, бессильная и слепая, терзала меня… Больно было…

И только что-то похожее на пробуждение мысли охватило меня, когда вошел Роттенберг с хлыстом в руке (между прочим, все товарищи–следователи носили при себе эту эмблему власти) и сказал, не смотря в глаза: «А этого в Революционный трибунал!.. Этого и эту!» — и рукой указал на сестру милосердия. Она встала: «Если вы хотите меня убить, то убивайте меня сейчас же, а я никуда не пойду!»

— Заложница номер 44 и белогвардейцы Сидоров, Гюнтер, Доброславский, Мокиевский!.. — И еще была названа какая-то фамилия.

Мы пятеро встали. Сестра осталась. (Все равно и ее уведут силой.) Гюнтер был белокурым, с добрыми глазами офицером с университетским знаком на груди. Доброславский — типичный кавалерист, с красивым фатоватым лицом, а Мокиевский и другой, фамилию которого я позабыл, были гимназистами гимназии Медведникова и было им по 15 лет. (Да будет стыдно вам, советские власти!)

Я помню, что мне не хотелось надевать шинель (все равно достанется палачам), и я в одной тужурке вышел и сел на доску, которая лежала поперек грузовика. Доброславский напевал «Макарони» и беспечно смотрел в темноту красивыми карими глазами. Гюнтера взяли в отдельный автомобиль. Поехали быстро. Выехали за город. Последний остаток сомнений исчез. Ясно.

— К высокой белой стене. Не прощаться! — кричит, задыхаясь, латыш.

Молча отдаем друг другу честь, целуемся. Тот же хриплый голос латыша произнес кратко:

— Товарищи, пли!

И сразу завизжали пули.

Упали все, и около ротмистра, чьи горячие губы я целовал несколько секунд назад, я увидел уже первую лужу крови. Мне что-то кольнуло в ногу, уже когда я лежал на земле. И вдруг, совершенно неожиданно для себя, я вскочил и с инстинктом пробудившегося животного сбил с ног латыша и побежал от дерева к дереву. Меня почти не преследовали в первый момент. Потом завизжали пули. Слуги революции стреляли, трусливо спрятавшись за деревья. Но я был уже на крыше Петровского дворца, где, притаившись как зверь, с безумно–бьющимся сердцем, сидя в луже собственной крови, ждал наступления утра.

Раздел 6 ТЕРЕК И КУБАНЬ

Г. Вдовенко [246]

БОРЬБА ТЕРСКИХ КАЗАКОВ С БОЛЬШЕВИКАМИ В 1918 ГОДУ [247]

Рамки журнальной статьи не позволяют мне подробно останавливаться ни на глубоких и многосторонних процессах, вызвавших крушение войсковой власти в Терском войске, ни на последующих событиях, ни на описании боевых действий во время борьбы с большевиками; поэтому мне приходится ограничиться только кратким очерком и перечнем.

246

Вдовенко Герасим Андреевич, р. в 1867 г. Офицер с 1889 г. Полковник Терского казачьего войска. В Добровольческой армии и ВСЮР. Участник Терского восстания в июне 1918 г., с 18 января 1919 г. генерал–майор. На 10 января 1920 г. в общежитии № 1 в Буюк–Дере (Константинополь). В Русской Армии до эвакуации Крыма. Генерал–лейтенант (с 13 марта 1919 г.). В эмиграции в Югославии. Терский атаман с 1918 г. Арестован в Белграде и вывезен в СССР.

247

Впервые опубликовано: Россия (Париж) 1931. № 11.

13 декабря 1917 года войсковой атаман Михаил Александрович Караулов [248] на станции Прохладной был зверски убит разнузданной солдатской чернью. Власть перешла к его заместителю, Льву Ефимовичу Медянику. Отправившись с войскового Круга в Тифлис по делам войска, он на обратном пути на Военно–Грузинской дороге был пленен ингушами и впоследствии убит.

С потерей заместителя войскового атамана войсковая власть в

войске пала. Постепенно начинает водворяться большевистская система управления: вместо атаманов отделов и управлений отделов — отдельские комиссары и отдельские советы; вместо атаманов станиц и станичных кругов — комиссары станиц и станичные советы. Вся власть в области переходит к областному совету в городе Владикавказе.

248

Караулов Михаил Александрович, р. в 1878 г. в ст. Тарской Терской обл. Из казаков той же области. Окончил Санкт–Петербургский университет (1901), сдал офицерский экзамен при Николаевском кавалерийском училище (1902). Есаул в отставке. Редактор журнала «Казачья неделя», член Государственной думы. С 13 марта 1918 г. войсковой атаман Терского казачьего войска. Убит 13 декабря 1917 г. на ст. Прохладной.

Таким образом, жизнь казачья войсковая, вековой традицией освященная, уничтожена, единство войсковое нарушено. Каждая станица стала жить своей особой жизнью, без всякой связи и обязательств с Центром, который для нее стал чужим и малопонятным. В душе казаков, особенно зрелого возраста, начинает пробуждаться горечь и обида, по случаю утраты войсковой власти и войскового единства. Пассивное отношение к насаждению новой, чуждой казачеству власти начинает быстро изживаться. Почти в каждой станице образовываются группы, в которые приглашаются офицеры, живущие в станицах, для противодействия и борьбы за возврат своего исторического бытия.

Эта идея все больше и больше охватывает казачьи массы. Чувство безразличия к большевистской власти сменяется чувством неприязни, желанием во что бы то ни стало отгородиться от этой власти и зажить своей самобытной войсковой жизнью. И, как всегда, когда нет общего руководящего центра, а таковой, к глубокому сожалению, еще не был создан, нужно было ожидать разрозненных стихийных выступлений, без учета сил и возможностей.

Так оно и случилось: почти одновременно в половине июня выступили казаки некоторых станиц Пятигорского отдела под командой полковника Агоева [249] с целью захвата Георгиевского оружейного склада, казаки станции Прохладной с целью захвата советского бронепоезда, пришедшего на станцию Прохладная, и казаки станции Луковской — чтобы не допустить ареста председателя отдельского совета Георгия Федоровича Бичерахова. [250]

249

Агоев Константин Константинович, р. 5 апреля 1889 г. в ст. Ново–Осетинской Терской обл. Окончил реальное училище приюта пр. Ольднбургского, Николаевское кавалерийское училище (1909), Офицерскую гимнастическо–фехтовальную школу. Войсковой старшина 1–го Волгского полка Терского казачьего войска. С ноября 1917 г. в Терской области, участник Терского восстания: с июня 1918 г. начальник конницы Пятигорской линии, врио командующего линией. С ноября 1918 г. в Добровольческой армии. Полковник, командир 1–го Терского казачьего полка, затем 2–й бригады (ноябрь 1919 г.) и начальник 1–й Терской казачьей дивизии, командир Отдельной бригады, 1919 г. начальник Терско–Астраханской дивизии. В Русской Армии командир Терско–Астраханской казачьей бригады до эвакуации Крыма. Генерал–майор (с 4 мая 1920 г.). Был на о. Лемнос, командир Терско–Астраханского полка. В эмиграции в Болгарии, с 1930 г. в США. С 25 декабря 1952 г. по 1970 г. Терский атаман. Умер 21 апреля 1971 г. в Стратфорде, Коннектикут (США).

250

Георгий Федорович Бичерахов был одним из организаторов Терского восстания, в 1918 г. он возглавлял Терский казачье–крестьянский совет, а затем Временное народное правительство Терского края. В ноябре 1918 г. прибыл в Петровск–Порт, где присоединился к отряду брата — Лазаря Федоровича Бичерахова, командующего белыми войсками в Дагестане.

Для меня и до сих пор остается неясным: было ли в действительности постановление об аресте Г. Ф. Бичерахова, или это был только предлог для выступления.

18 июня Луковская станица, поддержанная ближайшими станицами, захватила город Моздок, заставив красноармейский гарнизон с большевиками покинуть город. Гарнизон отступил в Ставропольскую губернию, причем луковские казаки под командой полковника Барагунова отняли у них гаубицы.

Итак, вызов был брошен. Казачий съезд в Моздоке 23 июня вынес постановление о полном разрыве с большевиками. Борьба объявлена.